Карл Маркс и большие данные

Если мы посмотрим на историческую тенденцию, то каждая информационная революция, а особенно последняя, связанная с развитием Интернета, кардинально меняла понятие личной информации, открывая для всего общества все больше информации, ранее считавшейся личной. Например, в начале ХХ века сфотографироваться в недостаточно закрытом купальнике считалось непристойным, а сегодня девушки сами выкладывают в Инстаграм фото каждой минуты своей жизни, за которые всего пять веков назад их бы радостно сожгли на костре. Или вспомните, как Толстой описывал знакомства на балу, как его персонажи подбирали слова, боясь, что кавалер не позовет на танец, и могли целый вечер просидеть на скамейке. Это было всего двести лет назад, а сегодня мы уже находим партнера за несколько минут, тыкая в экран смартфона. Через двести лет и наш Tinder наверняка будет восприниматься потомками так же, как нами сегодня воспринимается бал с участием Наташи Ростовой. Представляете, будут говорить они, всего двести лет назад люди тыкали в экраны и выбирали понравившийся десяток людей лайком, а потом еще весь вечер обменивались электронными сообщениями. Не то что сегодня, когда мы моментально узнаем наиболее подходящих партнеров из миллиардов живущих на Земле людей благодаря машинному анализу больших данных, ежесекундно осуществляемым нашими суперкомпьютерами!

Конечно, временные сроки и конкретные нюансы приведенных в примере изменений отношений полов в эпоху больших данных весьма условны; этот пример в первую очередь призван отразить, что вопрос личной информации нужно рассматривать с исторической точки зрения. То, что люди относят к личной и секретной информации, зависит от производственных отношений, материального развития информационных технологий, функционирования общественных институтов. Закрытость большей части личной информации в наши дни обусловлена существованием института частной собственности, который за многие тысячи лет прочно укоренился в сознании человечества. Частная собственность и личное владение средствами производства во все времена подразумевали существование закрытой информации, обеспечивающей конкурентоспособность производства. Закрепостив женщину, превратив ее и половую жизнь индивидов в субъект экономических отношений, право частной собственности создало институт моногамной семьи, ныне сдающий позиции, но в целом сохранившийся до наших дней. Пример иллюстрирует, как коммерциализация половых отношений обусловила необходимость существования некоторой закрытой информации, существования тайн о личных отношениях супругов, скрытых для общества, и секретов друг от друга. Противопоставление людских интересов друг другу, эксплуатация человеком человека, само право частной собственности является прочной основой института закрытой или секретной информации.

Вместе с тем технический прогресс, постепенно превращающий информацию в главный экономический фактор, и общественный характер информации одновременно вносят коррективу в принятые границы личного, постепенно сокращая количество информации, воспринимаемой обществом в качестве частной или личной. Очевидно, что закрытая информация будет существовать всегда, пока существует право частной собственности. В общественных отношениях созрел целый клубок противоречий, которые вырвутся наружу в процессе революции больших данных. С одной стороны, современные технологии и базисные свойства информации толкают общество к постепенной ликвидации частной собственности на информацию, вместе с ней — на средства производства, а затем и на любую закрытую информацию. С другой стороны, капитализм, принявший уродливые формы глобализма, совсем не думает сдаваться и действует наперекор прогрессу. Он использует достижения человечества в частных интересах, отчуждая человека от создаваемой им и миром информации, направляя технический прогресс в сторону глобальных манипуляций и тотального подчинения личности, используя в этом и устаревающие, но все же знакомые обществу понятия личной информации и персональных данных. Культивированное чувство страха является одним из постоянных спутников капиталистических общественных отношений. Капитал боится разориться, рабочие боятся потерять работу — и в новое время забота о персональных данных также превратилась в своего рода культ. Люди архаично беспокоятся за сохранность своих персональных данных и боятся стать легкой добычей преступников, манипулятивного капитала или жертвой репрессивного государства, порой не понимая, что уже в наши дни, на заре эпохи больших данных, сохранность личной информации математически невозможна.