Карл Либкнехт

— Господа, — закончил Либкнехт свою речь в рейхстаге, — вы не заставите немецкий народ забыть грехи вашей внутренней политики тем, что вы толкаете народ во внешнеполитические конфликты и пытаетесь вызвать шовинистический угар. Мы позаботимся о том, чтобы память народа не притуплялась и чтобы ваши (преступления в области внутренней политики не были забыты. Мы будем звать народ' под наши знамена. Он соберется (под наше знамя для борьбы против двойного ига, господствующего в Пруссии и во всей Германии.

В мае 1914 г. Карл Либкнехт разоблачает в рейхстаге тот факт, что германские и австрийские ружейные фабриканты в 1913 г. продали Сербии 400 тыс. винтовок. За эти меткие разоблачения его особенно ненавидели враги. Уже перед самым началом мировой войны Карл Либкнехт, вопреки тогдашним парламентским традициям, был выдан злобствовавшим на него прусским ландтагом адвокатскому «суду чести» по обвинению в оскорблении… русского царя. И суд «чести» уже во время войны — в ноябре 1914 г. — вынес Либкнехту обвинительный приговор.

Так работал Карл Либкнехт в рядах германской социал-демократии до 4 августа 1914 г. Он не был в это время создателем особого направления в ней. Но он был честным бойцом. Каждое его выступление как бы озонировало всю атмосферу вокруг него. Каждое его выступление будило ум и совесть рабочих. Он был революционером с головы до ног-. Но ни одной революции он сам еще непосредственно не пережил. Он видел за эту эпоху только одну революцию — русскую. Да и ту — через очки тогдашних меньшевистских авторитетов, и через призму люксембургианства. Он всем нутром чуял, что надвигается неслыханная чудовищная мировая война, и как бы предчувствовал ту историческую роль, которую ему лично предстояло сыграть в ней. Из какого материала сделан Карл Либкнехт это должны были теперь доказать ближайшие годы…

IV. «ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ» ГОД И КАРЛ ЛИБКНЕХТ

…Протестуя против войны, против ее виновников и руководителей, против капиталистической политики, вызвавшей ее, против капиталистических целей, ради которых она ведется, против планов аннексий и захватов, против нарушения бельгийского и люксембургского нейтралитета, против военной диктатуры, против политического и социального вероломства, в котором виноваты правительство и господствующие классы, я отклоняю испрашиваемые военные кредиты.

Из заявления Карла Либкнехта в германском рейхстаге 2 декабря 1914 г.

ВО ВЕСЬ свой рост поднялся Карл Либкнехт в годы 1914–1919. Вся его предшествующая жизнь и борьба была как бы только подготовкой к этому пятилетию, положившему такую большую грань в истории всего человечества. Именно в эти годы, вписанные в историю огненными буквами, завершалось формирование этого бойца и вылились такие его силы, которых дотоле он и сам в себе, быть может, не подозревал…

Критические дни перед началом войны Карл Либкнехт проводит во Франции, которая играла крупнейшую роль в определении ближайшего хода событий. Известно, что в течение, всей недели с 23 июля 1914 г., т. е. со дня отправления австрийского ультиматума Сербии, и до 1 августа руководство германской социал-демократии резко выступало против войны, клеймило ее как империалистскую бойню и в самых мрачных чертах рисовало возможные последствия надвигающейся войны. Еще 25 июля 1914 г. «Форвертс» писал:

«Они хотят войны, эти темные силы, влияющие и решающие в венских сферах. Они хотят войны, — это ясно слышится за последние недели в общем диком реве черно-желтой прессы подстрекателей. Они хотят войны, — австрийский ультиматум Сербии обнаружил это перед всем миром.

«Должна пролиться кровь тысяч рабочих и крестьян, — оттого, что пролилась кровь Франца-Фердинанда и его супруги от выстрела помешанного фанатика; безумное преступление должно быть покрыто другим, еще более безумным… Австрийский ультиматум Сербии может оказаться фитилем, который подожжет Европу со всех четырех углов».

В этом же смысле выступал ЦК партии в особом экстренно выпущенном воззвании.

Даже еще 30 июля 1914 г. «Форвертс» от имени всей германской социал-демократии объявлял:

«Социалистический пролетариат снимает с себя всякую ответственность за те события, к которым в безумном ослеплении ведет господствующий класс. Пролетариат знает, что из обломков и пожарища расцветет новая жизнь только для него. Вся- ответственность падает на власть имущих сегодняшнего дня.

«Для них вопрос стоит ясно: «быть или не (быть». Мировая история окажется страшным судом».