Карьера

Только тело еще ныло… Каждый мускул… И было горько во рту… Словно какой-то остаточный, липкий яд… еще не ушел из тканей… Ему надо было на воздух! И быстрее… В беседку!

Там что-то ремонтировали? Может, нельзя?! — мелькнуло на периферии сознания… Но и это сейчас было неважно!

Корсаков еще раз вздохнул — для разбега. И двинулся к двери!

На кухне, за длинным полуосвещенным столом сидели и о чем-то вполголоса уютно разговаривали Феня и Иван Дмитриевич…

Логинов встал…

Александр Кириллович неверной походкой, не глядя на них, старался пересечь кухню. Его, как пьяного, шатало из стороны в сторону. Но лицо было замкнуто. Строго! Почти гневно…

Февронья Савватеевна успела накинуть ему на плечи плащ и слегка придерживала за плечи.

Корсаков хотел было отстраниться, но почувствовал, что его поддерживают уже мужские руки.

— Да, да! Ваня! Пойдем… Подышим воздухом… — с трудом выговорил он и, схватившись за притолоку двери, оглянулся. Рядом с его глазами было немолодое, прищуренное от близорукости, крупное лицо усталого седого человека.

— А где же твои… эти? — Александр Кириллович потянулся к его шевелюре.

— Что?

— Где же… твои кудри? А, Иван? — улыбнулся слабой улыбкой старик. — А? Рыжие-прерыжие?

Логинов только крепче сжал его плечи и осторожно повел к темнеющей в глубине сада беседке. Неестественно белыми казались в вечернем свете новые, замененные Василием и его деверем, свежие доски на полу и по бортам летнего корсаковского убежища.

— А ведь умеют… Умеют же эти пьяницы… работать! — переводя дыхание, сказал Александр Кириллович. — Если… прижмет!

— Это о них… Февронья Савватеевна говорила? — негромко спросил Логинов, садясь в угол беседки. — Какую-то палатку свернули?

Ивану Дмитриевичу было неудобно сидеть на узкой, влажной от вечерней росы скамейке. Темное пальто, наброшенное на плечи, все время сползало…

— Ну? Что ты там… вертишься? — недовольно спросил Александр Кириллович. — Скажи, чтобы тебе стул принесли!

Он кивнул в сторону казавшихся неподвижными кустов. Логинов кашлянул, потом встал… Сам пошел в дом и через минуту-другую принес крепкий, деревянный стул.

— Демократ! — тихо, про себя, сказал Корсаков.

— Твоя школа! — неожиданно твердо ответил Логинов.

— Ну?

В ответ было молчание.

— Ты что? Так тяжело дышишь? Простудился? — начал было Корсаков, но Логинов прервал его.

— Я к тебе… Александр Кириллович, — сказал и снова замолк Иван. Его темная, крупная фигура была неподвижна.

— Понятно, что ко мне… — не сразу, глухо ответил старик.

— Я бы и вчера… Да переговоры… Протокол! — снова, непривычно тихо, прозвучал голос Ивана.

— Со смыслом?.. Переговоры-то?! — по-прежнему настороженно, отчужденно поинтересовался Корсаков. — Протокол твой?

— М-да, — словно не слыша вопроса, проговорил Логинов и потянулся за сигаретами.

— Тебе ж нельзя! — с неожиданной заботой сказал Корсаков.

— Теперь… Все можно! — вырвалось у Логинова.

— Что значит? «Теперь»? — Он подался вперед. — Снимают, что ли?

— Меня… Уже не могут «снять»! Меня могут… только «освободить»… — усмехнулся Логинов. — Нет… Не в этом дело!

— Ну! А в чем? Что ты приехал? Загадками со мной разговаривать?

Корсаков уже откровенно сердился.

— Переговоры продлятся еще три дня… — не сразу, словно сам с собой, говорил Иван Дмитриевич. — Тебе, Александр Кириллович, объяснять нашу позицию по отношению… вообще Западной Европы… Не надо?!

— Ну? — как бы просил продолжать Корсаков.

— Своего не отдадим… Но и лезть в Европу… Со всякими авантюрами… Никогда не собирались! И не собираемся…

И снова, в ответ, было осторожное, внимательное корсаковское молчание.

— Хотя… Есть горячие головы! И у нас… И в компартиях западных…

— Есть! — согласился Корсаков. — И всегда! Были!

— Вот, вот… В прошлом году, как ты знаешь, был я в Европе. Результаты вроде были обнадеживающие. Так что… Сегодняшние переговоры подготовлены тогда!

Иван Дмитриевич снова замолчал. В вечерней тишине было слышно, как разговаривают в доме… Вроде бы негромкий, но распорядительный голос Февроньи.

— А сейчас… В общем-то осталось закрепить договоренности. Подписать официальное соглашение. Но…

Александр Кириллович почувствовал, как внимательно смотрел на него Логинов.

— Что? Не соблюдают условий? — заинтересованнее, тише спросил Корсаков. — Есть данные?

— Да, вроде бы нет… Данных! — почему-то вздохнул Логинов.

— А, по-твоему… Их кабинет-то крепко сидит? — продолжил Александр Кириллович. — Оппозиция ведь у них — могучая! Ни перед чем не постоит… Народ-то все отпетый!

Логинов встал, сделал два шага по беседке. Положил теплую, большую ладонь на запястье Александра Кирилловича.

— Все так… Александр Кириллович! Все возможно! И могли пойти на уступки оппозиции. За нашей спиной… Тем более большинства у них в парламенте нет. Могли и американцам… Дать отступного! Мол, переговоры с русскими, — это одно… А европейская безопасность — другое!

— Но ведь просочилось бы… где-нибудь? — так же тихо, уже делово и спокойно, спрашивал Александр Кириллович.

— В том-то и дело… Что ничего нет… Нахабин головой ручается?! — еще тише, почти про себя, проговорил Логинов.