Карьера

Она нашла выход, и было видно, что очень гордилась — хоть на мгновение! — этим.

Молодой человек нахмурился, потом кивнул головой, и это тоже означало одновременно очень многое. И понимание, и неудовлетворенность ответом, и то, что он именно сейчас, и именно здесь, не будет протестовать против их присутствия. Именно здесь, и именно сейчас…

— Может, мы все-таки поедем в Москву? — сухо предложил ей Кирилл, чтобы найти какой-то выход, не оставаться здесь.

— Но вы… Но ты не попрощался с отцом? — с какой-то отчаянностью спросила Лина.

— Я попрощался с отцом, — уже с нажимом ответил Корсаков и, подойдя к ней, сильными руками взял ее за локоть.

Она смотрела на него потерянно, упрямыми и одновременно лихорадочными… темными глазами. Как будто у нее была высокая температура.

Молодой человек сделал движение к ним, и Кирилл понял, что скандала ей устроить не удастся.

— А машина… — залепетала она что-то жалкое, старея на глазах. — Может быть… Нас подвезут?

Она уже пыталась, через Кириллово плечо, обращаться к «Плащу».

— Нас — не подвезут! — сквозь зубы, горячее зашептал Кирилл.

Она сделала шаг, другой, ведомая его сильной, вспотевшей рукой, но Кирилл знал, что она еще не сдалась.

— А Иван Дмитриевич разве?.. — через него, через Кириллову руку, она еще хваталась за возможность остаться, предстать пред «светлые очи»…

— Ничего! Ничего, поезжайте… — непонятно к кому обращаясь (к Корсакову или к ней?), повторял молодой человек и шел в двух шагах сзади.

Кирилл чувствовал его взгляд, подталкивающий их. И еще он знал, что где-то перед ними… Или за кустами… Или в низинке, среди орешника… Можно было различить вторую, такую же молодую фигуру. Но Кирилл опустил глаза и сделал все, чтобы невольно не взглянуть в ту сторону.

— Но я же… Порву чулки! Там же… забор! — тихо вскрикивала Лина.

— А мы вам… Поможем! — вдруг улыбнулся парень, и лицо его на мгновение стало и приятным, и очень молодым. Но это мгновение так быстро погасло, что она не успела этим воспользоваться.

— А Всеволод? Севе, что я скажу? — шептала она теперь уже горячечно, невольно ища защиты у Корсакова. Она даже хотела обратиться с тем же вопросом к охраннику, но в этот момент Кирилл поднял ее на руки и неожиданно широким, сильным движением поставил на землю за невысокий штакетник.

Он увидел, что его силу быстрым взглядом профессионала оценил «Плащ».

— Вы что… Меня бросаете? — вцепилась Лина в Кириллову руку и потянула его к себе.

Корсаков остановил ее, повернулся лицом к молодому человеку… уже внешне независимый… равный с подчиненным… Внимательно посмотрел на него. Тот невольно напрягся, подтянулся. Кирилл протянул охраннику руку для прощания.

— Исправной службы! — пожелал он этому «сосунку».

Тот быстро, по-солдатски, кивнул головой, и Кирилл почувствовал его каменное рукопожатие.

Корсаков молодым движением перепрыгнул через штакетник… подхватил под руку даму… Что-то насвистывая, устремился по дороге к станции. Не оглядываясь!

— Ну, что вы меня тащите?! — машинально, то ли задыхаясь, то ли причитая, повторяла на бегу Лина. — У меня камень попал в туфли! Господи! И туфли-то совсем запылились… Как я в таком виде покажусь…

Она пыталась остановиться, поправить обувь, но Кирилл со все растущим ожесточением тащил и тащил ее по дороге. Навстречу им все чаще попадались дачники, местные жители… Ребятня… Они спешили посмотреть на черный автомобиль. В машине, как мельком успел заметить Корсаков, было пусто.

— Да подождите вы!! — вдруг почти взвизгнула Лина и вырвала его руку. — У меня же синяки будут! Где вы воспитывались…

Она присела на поваленное дерево, быстро сняла туфлю и начала высыпать из нее песок. Она с отсутствующим взглядом засунула в носок туфли руку и что-то долго, сморщившись, дергала там. Потом снова надела ее и некоторое время сидела, стараясь отдышаться.

Когда Кирилл подошел к ней, она подняла на него глаза, полные ненависти.

— Какой вы все-таки… Идиот!

— Вы сегодня… Давали мне много определений! — Кирилл нагнулся, чтобы помочь ей подняться.

— Уберите руку!

Она встала и пошла по дороге к станции, не оглядываясь.

Когда Корсаков нагнал ее, он услышал:

— Вам же самому это нужно… Вам! Не меньше, чем мне!

— Мне… Ничего не нужно, — стараясь быть спокойным, ответил Кирилл. — Ничего!

— А зачем же вы тогда… Бросились к папаше? — она резко обернулась. — Вы же знали! К кому обращаться? И Логинов не вечером, а днем приехал. Днем! По первому же звонку!

— По какому звонку? — не понял Кирилл.

— А вы сами подумайте! — Лина снова вернулась на дорогу и шла теперь, все убыстряя шаг.

Кирилл брел за ней. Каким-то образом она поняла то, чего еще не понял он сам. Наверняка отец позвонил Логинову сразу же после его ухода. Именно поэтому он был так издевательски-вежлив в конце их разговора. Так бывало с ним не раз, когда ему предстоял нелегкий, неприятный для его самолюбия разговор.

— И не стройте, пожалуйста… Из себя агнца! Невинного ребенка! Не от мира сего… Служителя высоких идей! Знаю я вас! Всех!..

Лина вдруг длинно и зло выругалась. Даже плюнула на мягкую дорожную пыль…

— Лина…