Капойо

Она будто почернела. Аяна с испугом смотрела, как темнеют в страхе зеленовато-серые глаза Айлери. Ей хотелось сказать или сделать что-то для этой несчастной девушки, которую угораздило родиться в дивном мире, в котором женщин обменивали на имущество и запирали, не давая даже выйти в сад.

- Кир... кирья Айлери, - сказала она, - Чем ты любишь заниматься в свободное время?

- Я... вышиваю. И смотрю в окно. Мои окна выходят в парк.

- А ещё?

Айлери с удивлением взглянула на неё.

- Ещё?

- Ну да. Книги, занятия, пение, встречи с подругами?

- Гелиэр – первая, кого я приглашаю, - пожав плечами, сказала Айлери. - я тут никого не знаю. Я так рада, что она подошла ко мне в парке. Мне было бы неловко заговорить с незнакомой кирьей...

- А... А сколько ты тут живёшь? - спросила вдруг Гелиэр, отдавая пустой стакан Риде. - Ты давно в этом доме?

- С прошлого года, - сказала Айлери. Голос её был как ветер над безжизненными снежными равнинами Олар Сир. - С конца сентября.

Аяна готова была заплакать. Десять месяцев одиночества! Она провела взаперти у Тави всего пять, и ещё у неё был Кимат, любимый, драгоценный. А эта девочка мучается тут одна в два раза дольше, терпя издевательства мужа, и даже девушки, которых ей выделяют, не задерживаются надолго...

- Айлери, - тихо спросила она, - но почему тебе не разрешают выходить в сад?

- Я не знаю. Это пожелание кира, - сказала она печально.

Теперь Аяне хотелось кричать. Да что же это такое? Как можно помочь этой девочке? У Гелиэр хотя бы ещё была надежда, но у Айлери... Неужели для неё это конец?

28. Комело ладо!

Надежда Гелиэр приближалась к ним, бодро шагая по дорожкам парка, в ловко сидящем синем камзоле поверх рубашки и безрукавки. Кирья Эрке опустила глаза.

- Доброе утро, - сказал кир Мират. - Рад видеть тебя, кирья Гелиэр. Дамы, я увидел вас из окна кабинета внизу, и решил составить вам компанию. Прекрасный день, не правда ли?

День мог бы быть действительно прекрасным для него, если бы он снял хотя бы камзол, подумала Аяна, жалея этого несчастного парня, который парился в красивой, производящей впечатление одежде. С испариной на лбу и взмокшими корнями волос он был похож на Алгара после работы на общем поле, когда тот подолом свободной рубашки вытирал лицо после работы на жаре. Он действительно чем-то был похож на Алгара, разве что волосы и брови были темнее, да и глаза тоже были не светлыми, а тёмно-серыми.

Гелиэр вдруг тихо хихикнула.

- Что рассмешило тебя, кирья? - спросил Мират, заинтересованно наклоняя голову к плечу. - Я сказал что-то смешное?

Гелиэр покраснела, продолжая смотреть вниз, на дорожку.

- Нет... Нет. Ничего. - она смущённо улыбалась. - Я не... не представляю, как в такую жару можно сидеть за бумагами. Мой отец всегда говорил, что лучшее место в жару – это лес.

Кир Мират вздохнул.

- Я с ним согласен. Нет ничего лучше леса, прохладного и густого, особенно жарким августом... когда там можно собирать чантере.

Гелиэр медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. Аяна была готова поклясться, что кир Мират тоже слегка порозовел.

- Чантере... с соланумом... - прошептала она.

- Да, - кивнул Мират удивлённо. - К сожалению, пока не сезон.

Он не отводил взгляда от Гелиэр, будто ощупывая глазами её лицо. Она взмахнула ресницами и опустила глаза, заливаясь краской.

- По... позволь предложить тебе руку, - кир Мират глядел на Гелиэр сверху вниз. Она приходилась ему по плечо. - Почту за честь прогуляться с тобой, кирья.

Аяна с беспокойством взглянула на Риду, но та прикрыла глаза и спокойно кивнула. Мират выставил локоть, и Гелиэр осторожно положила тонкую смуглую кисть на рукав его камзола, не поднимая глаз. Мират медленно пошёл вперёд, не сводя глаз с кирьи Эрке, будто впервые увидел её и теперь пытался разглядеть всю до последней реснички. Аяна шла за ними, любуясь, а поодаль следовала Рида с задумчивой молчаливой Айлери.

Они прошли всю длинную дорожку и свернули, потом прошли ещё немного.

- Кирья приехала из эйнота в этом году? - спросил Мират неуверенно. - Я приезжал сюда три года подряд и никогда не видел тебя прежде.

- Да, - голос Гелиэр звенел. - Наш эйнот возле Карадо. Я жила там с пяти лет, когда моя мама... - она погрустнела, и Мират тоже помрачнел. - С того года.

- Я сожалею, - сказал Мират. - А моя мама в Тайкете. Я ехал сюда до осени и расстроился, когда мне сказали, что придётся остаться дольше, но теперь я, судя по всему, не буду грустить. Дамы, я вынужден вас покинуть. Мне нужно вернуться к бумагам, а то я рискую забыть всё, что успел понять за утро. А ещё мне очень жарко. Простите, - совсем жалобно добавил он, и Аяна с сочувствием посмотрела на испарину на его лбу.

- Возьми, кир, – неожиданно сказала Гелиэр, вытягивая из рукава тонкий платочек из седы с кружевным краем. - Вот.

Мират протянул руку, и Гелиэр передала ему платочек. Он промокнул лоб и сжал нежную ткань в руке.

- Приятной прогулки, - пробормотал он и побрёл в дом.

Гелиэр стояла и смотрела на свои руки.

- Мне... надо умыться, - выдохнула она. - Прошу. Пожалуйста.

Её ладони дрожали. Аяна глянула на Риду, та кивнула.