Капля чужой вины

Цыганки отцепились от нас и убежали, спрятались в автомобиль.

– Брат, извини! – сверкнул частоколом золотых зубов незнакомец. – Девочки всю ночь вино пили и еще не пришли в себя. Не обращайте на дурочек внимания.

Он взмахнул рукой. Автомобиль тронулся с места и выехал на проезжую часть.

– Все в порядке! До свидания!

Цыган одарил нас золотозубой улыбкой и быстрым шагом скрылся прочь.

– Если бы не ты, они бы меня в машину затащили, – сказала пришедшая в себя Татьяна.

– Поздно что-то у цыгана зажигание включилось, – недовольно заметил я. – Пока я в карман не полез, он не догадался, что я из милиции.

– Да ладно тебе! И так все хорошо закончилось. Аня, ты тетенек не испугалась? – спросила Татьяна у дочери. – Тети играли с нами…

Девочка была погружена в свои мысли – до цыганок ли ей было! Когда мы вышли к остановке, она прошептала мне на ухо:

– Собачка будет молоко пить? Я не люблю молоко, может, она съест?

– Попробуй, – согласился я.

Без дальнейших приключений мы сели в автобус. Парень, по виду студент, уступил нам место. По дороге девочка уснула, и я сидел с ребенком на руках, боясь пошевелиться. Рядом, в переполненном салоне, стояла Татьяна. Она смотрела в окно и чему-то умиленно улыбалась.

Глава 24

От остановки до общежития нам было идти минут пятнадцать. Дочь Татьяны после сна разомлела и самостоятельно топать не желала. Пришлось нести ее на руках. По дороге могли встретиться знакомые, и тогда бы в общаге стали перешептываться: «Лаптев с Татьяной уже вместе по магазинам ходят. Лихо она его окрутила!»

Но общежитские слухи меня не интересовали. Если придется объясняться с Калмыковой, то я скажу, что случайно встретил Татьяну с ребенком и не мог безучастно пройти мимо: у нее руки свертками были заняты, а девочка капризничала, устала за день. Да мало ли что можно сказать в свое оправдание! Более щекотливая ситуация была связана именно с пакетами – в такие аккуратно перевязанные свертки в гастрономе колбасу не заворачивают и в магазине «Женская одежда» товар не упаковывают.

– Возле общежития поставь Аню на ноги, – сказала Маркина. – От поворота недалеко, сама дойдет.

– Да ладно, зачем ребенка мучить! – отмахнулся я. – Она все утро безропотно в магазине сидела, вспотела, устала. Вспомни детство золотое. Ты любила с родителями по магазинам ходить? Я ненавидел. Сидишь как дурак, ждешь неизвестно чего.

С минуту мы шли молча. Потом я решил задать вопрос:

– Таня, твой друг разве сегодня не приезжает? Вот он удивится, когда нас увидит.

– Забудь про него, – с неприязнью ответила Маркина. – Мы расстались. Навсегда.

На крыльце общежития Татьяна забрала дочку.

– Тут я сама дойду. В шесть часов приходи. Я угощу тебя домашними пельменями. Мои родители их сами лепят. У нас знакомые в деревне живут. На ноябрьские праздники свинью забивают, часть туши родителям продают. Ты давно ел настоящие домашние пельмени?

Ужин у одинокой симпатичной женщины может затянуться до утра. Выпил, разомлел, остался. Я не был уверен, что сегодня все пойдет по-другому, что я переменю свое мнение и не захочу встретить рассвет в ее кровати. Но кто его знает? Раз на раз не приходится. Не попробовав пудинг, не узнаешь его вкуса. В конце концов, она же не в ЗАГС приглашает, а на ужин. В любой момент можно встать и уйти, сославшись на срочные дела.

Неизвестно кем придуманный обычай требовал отказаться от приглашения. Скромность в быту – прежде всего!

– В столовой поем. Зачем тебя лишний раз напрягать?

– Ничего не знаю! – отрезала Маркина. – Покупки надо обмыть, иначе носиться не будут. Ты же не хочешь, чтобы у Ани новенький комбинезон через месяц расползся?

Обмыть хорошую покупку – дело святое! Тут ничего не возразишь. Без достойной обмывки мотоцикл заводиться не будет, импортные туфли развалятся через месяц.

В шесть вечера я пошел в гости. В комнате Маркиной было уютно, каждая вещь стояла на своем месте. Именно этот уют отпугнул меня в прошлый раз. Я представил, что стал ее любовником и должен во всем следовать установленным хозяйкой правилам. «Не бросай носки у кровати! Аккуратно повесь их на перекладину стула. Если будешь обедать дома, не забудь помыть посуду за собой». Никакой личной свободы! Интересно, ее любовник-дальнобойщик не чувствовал себя вещью в этом уютном мирке? Чем-то вроде пальто, у которого есть свой строго отведенный крючок на вешалке?

К моему приходу стол был накрыт. На хозяйке вместо повседневного халата были нарядная блузка и облегающая юбка, что должно было поднять мой статус с соседа по общежитию до званого гостя. Дочка Маркиной играла в углу комнаты. Она посадила трех кукол на пол у стены и поочередно знакомила с ними собачку. На мое появление девочка не отреагировала, даже не посмотрела, кто пришел. Знакомство кукол с новой игрушкой было важнее, чем визит малознакомого дяди.

Маркина выставила на стол бутылку водки, предложила разлить по рюмкам. Мы выпили, поели горячих домашних пельменей, со смехом вспомнили встречу с цыганками. Разговор о бывшем друге Татьяна завела сама: