Капитаны в законе

– Ну-у, скоморохов. Немного, человека три-четыре вполне хватит. Один на барабане, другой на бас-гуслях, третий на ритм-гуслях, четвертый на саксе, то есть на дудочке или свирели. Ну и деваху голосистую в солистки. Только посимпатичнее, чтоб не один голос в наличии имелся, но и остальное соответствовало. И как дадите князю, боярам и всему честному люду концерт в центре Твери, на соборной площади, да как вышибете слезу у народа, так вмиг и назовут по отчеству. А ты хочешь, чтобы я композитора, который к любой песне мелодию влет подбирает, да и сам поет весьма и весьма недурственно, собственноручно под натовские стрелы с мечами подставил? Не-ет, дорогой, такому не бывать.

Сын Дягилев хоть и впечатлился столь лестными словами, раскрасневшись от смущения и удовольствия, но все-таки расстроился – не взяли. Видя его потухшие синие глаза, Сангре пожалел паренька и неожиданно для себя вспомнил про «волшебную» дудку, которую повсюду таскал с собой. Чуть поколебавшись – стоит ли доверить пареньку такую тайну – он пришел к выводу, что Лапушник – самый подходящий для этого человек.

Сам Петр сколько ни терзал, уединившись ближе к ночи в пустом флигеле, загадочное изделие Роджера Бэкона, у него ничегошеньки не получалось. Правда, Вовка не слыхал той мелодии, которую наиграл им с Уланом Чарльз Коули на смертном одре, зато у паренька был явный музыкальный талант.

Но вначале…

– Расскажу-ка я тебе, сын Дягилев, одну историю…

Выслушав Петра, паренек восхищенно заметил:

– Таковское я ни от одного кащунника[28] не слыхал. Токмо детишек жалко с ентого города.

– А сам бы так хотел? – осведомился Сангре. – Я не про детишек – их и впрямь ни к чему за собой водить, хотя кто знает, может, и такое понадобится. А вот с мышами и крысами на Руси разобраться не помешало бы.

– Дак ежели бы оное сказкой было, а то ж басня[29], – резонно возразил Вовка.

– А если нет?

– Знамо, хотел бы.

– Раздобыл я эту дудку, – заговорщическим шепотом сообщил Петр. – Вечером тебе ее дам, и приступишь. И что на ней вытворяет умелый человек, тоже увидел. Крысы со всего дома к нему сбежались, ей-богу. Правда, мелодию мне слышать довелось всего раз и напеть ее тебе не смогу. Придется тебе, парень, с чистого листа начинать.

– А как я узнаю… – начал было сын Дягилев, но спохватился, понял и лишь поинтересовался насчет сроков.

Вообще-то время сроков никаких не было, но требовалось заинтриговать «Папушника, чтобы тот больше не приставал. Пришлось многозначительно намекнуть, что имеются у некие тайные планы, связанные с дудочкой, и хорошо бы управиться к прибытию Сангре из «Литвы.

…Поначалу само путешествие протекало донельзя гладко. Проблем с едой не возникало – даже запасы не подъели, поскольку регулярно прикупали провизию в пути. Правда, ни Ольгерда, ни Воина застать на месте не удалось – отбыли со своими дружинами к Гедимину в Троки. Для чего – догадаться несложно. Можно сказать, задачка для дурачков, два плюс два. Непонятно было лишь одно: какой из вариантов разыгрывается. То ли кунигасу понадобилось дать отпор напавшим крестоносцам, то ли он сам нацелился на них.

«В любом случае я не при делах. Если напали чертовы НАТОвцы – Гедимину самому виднее, как защищаться, а если решил организовать налет, значит, у него уже имеется собственный план. Не будет же он его менять из-за одного человека, – успокоил себя Петр. – Получается, главное сейчас – застать в Троках его самого».

Однако задачка на самом деле оказалась с закавыкой. Правильным вариантом был третий, не пришедший в голову Сангре. Кунигас и впрямь собрался выступать в поход для оказания скорейшей помощи сыну Кейстуту – перемирие нарушил Тевтонский орден. И в то же время он столь бурно радовался приезду Петра, что тому стало ясно – потребует помощи. И отказаться не моги, поскольку первый разговор о грамотке закончился неудачей. Как заявил Гедимин, даже с учетом того, что он якобы отвергает тайный союз, направленный против Орды, лишний раз напоминать ему о себе степному правителю – огромный риск. Оказывается, татарские эмиры уже писали своему хану, будто владыка Литвы ведет себя не как добрый сосед, принимая под свое крыло одних русских данников за другими.

– А как их не принимать?! – возмущался литовский правитель. – Сами ж просятся! Так почему я должен отказывать?! Витебский князь, к примеру, отчего решил свою дочку за моего Ольгерда замуж выдать? Да пообещал я, что ему дань платить не придется, и земель его никто не тронет. А ежели кто замахнется, я на его защиту всей ратной силой встану. Думаешь, хану понравилось такое?! Теперь Андрей Козельский к моей дочери просватался и тоже помощи против татар потребовал, притом нынче же. Сызнова Узбек недоволен будет, когда о том прознает. А тут еще в его руках моя грамотка окажется. И представь, что случится?

– Но ты ж в ней откажешься от союза. Значит, хан наоборот должен успокоиться.