Капитаны в законе

Настроившись, что теперь впереди будут лишь одни крохотные аулы и, как следствие, его ждет длительное безделье, Улан на следующий день даже подсел к гребцам, вынужденным из-за смены ветра слегка потрудиться, и подменил на часок одного из них. А что – своего рода физзарядка для мускулов, раззудевшихся от лютого тунеядства. Да и сон после такой работы куда крепче и слаще. Однако ближе к вечеру Улан оказался приятно удивлен, увидев, что впереди на берегу возвышается огромный минарет. Да и пристань подле немаленькая. Оказалось, это бывшая столица Волжской Булгарии – Булгар. Разумеется, он уже не имел высоченных стен, но сам по себе град впечатлял.

Вокруг, насколько хватало взгляду, тянулись во все стороны глинобитные дома и многочисленные мастерские. Да и торжище тоже выглядело солидным, хотя и по-восточному бестолковым. Прогулявшись по нему, Улан обнаружил, что монголы истребили далеко не всех искусных мастеров – многие уцелели, и если бы у него возникло желание построить, к примеру, большой кирпичный дом или соорудить баню с подогревом полов, он запросто смог бы нанять здесь умельцев.

Зато на другой день, стоило им миновать какой-то Тухчин, и впрямь началась Орда. Настоящая. Да и природа мало-помалу изменилась – все меньше растительности, все шире степь. Но странное дело, вроде и любоваться нечем – сплошное однообразие, а поди ж ты, было в окружающей природе нечто завораживающее. И Улан битых два часа, не сходя с места, смотрел на проплывающие мимо холмы с буйным разноцветьем трав. Да так задумался, что чуть не полетел за борт. Коварный топляк, похожий на гигантскую стрелу, нежданно-негаданно вынырнув из глубины, врезался своим острием в борт их ладьи чуть повыше ватерлинии. Образовалась солидная дыра, и кормчий, уныло поглядев на уходящий вдаль караван остальных судов, велел причаливать к берегу.

Скрывая раздражение и легкое беспокойство, Улан пошел прогуляться вдоль берега. И не зря – вскоре ему удалось обнаружить небольшой аул, запрятанный в низине. Оказался он совсем крохотным – всего пять юрт.

Встретили его настороженно. Впрочем, ему довольно-таки быстро удалось рассеять подозрения хозяев и спустя полчаса настороженность сменилась радушием. Исходило оно в первую очередь от главы стойбища – сухопарого старика с пронзительным взглядом. Звали его Тукум. Именно по его повелению то ли сыны, то ли внуки – поди пойми, принялись торопливо разводить дополнительные костры и резать одного за другим баранов для угощения.

Поначалу Улану подумалось, что главной причиной тому было его обещание расплатиться чистым серебром, которое он продемонстрировал. Однако чуть погодя он понял, что есть и еще кое-что. Тукум с самого начала весьма пристально вглядывался в его лицо, а узнав его имя, заметно вздрогнул и сразу принялся раздавать направо и налево распоряжения.

Отправив одного из юнцов за гребцами и кормчим, он уточнил:

– Говоришь, Буланом тебя зовут?

Улан хотел поправить старика, но не стал. Вдруг подумает, будто гость намекает на глухоту Тукума, и молча кивнул в ответ. Не стал он возражать и против предложения умыться с дороги. Дескать, вода из ручья, текущего поблизости от аула, обладает чудесными свойствами. Она не просто освежает тело, придавая ему бодрость, но и добавляет новых сил.

Насчет целебности местного источника он сильно сомневался, но в любом случае ополоснуться после жаркого дня не помешало бы. Разоблачившись до пояса, он принялся с удовольствием умываться. С наслаждением подставляя спину под обжигающие струи ледяной воды, щедро изливаемой на него из кувшина черноглазой девчушкой лет десяти-двенадцати, он довольно ощущал, что усталость и впрямь покидает его. Смущало одно – уж больно пристально таращился на него Тукум, стоящий неподалеку.

«И чего пялится?» – раздраженно подумал он, но вскоре перестал обращать на это внимание.

– Хвала великому Тенгре! – неожиданно произнес старик, вознося заметно дрожавшие руки к темнеющему небу. Причину своего восторженного восклицания он Улану объяснять не стал, вместо этого принявшись расспрашивать о его детстве. Голос его при этом дребезжал, как плохо натянутая гитарная струна, выдавая нешуточное волнение.

Буланов к тому времени успел сделать вывод, что его явно принимают за кого-то другого. Стало любопытно. Именно потому он отставил в сторону отработанную версию о долгих скитаниях по чужбине, иначе тайна так и останется тайной. А ведь она, судя по поведению Тукума, не из мелких. Но и изобрести на ходу нечто новое Улан не пытался. Сангре бы на его месте справился, но побратим всегда был непревзойденным мастером экспромта, а Буланову этот жанр никогда не давался. Поэтому он предпочел иную тактику – отвечать туманно и уклончиво. Мол, да, довелось немало странствовать по чужбине, а мать очень рано умерла, оставив его совсем крохой всего нескольких дней от роду. Но мир не без добрых людей, подобрали, приютили, обогрели и сейчас живет неплохо.