Капитаны в законе

– Что, съел, друг ситный?! – и он совсем по-мальчишески показал другу язык. – Будто не знаешь. Я ж отродясь мзды не брал.

– Все равно как-то не того, – проворчал Улан. – Во всяком случае такие полуподарки чересчур напоминают обычные взятки.

– Дурак ты, братец, – хмыкнул Петр. Но не обиделся, сочтя обвинение настолько глупым, что не его не стоило принимать во внимание. Вместо этого пояснил: – Это ж своего рода людская благодарность, за ликвидацию поборов. Точно, точно, а не веришь, пошли со мной, продемонстрирую. Слушай, а и впрямь, пошли, а? – загорелся он. – Уматываешь-то черт знает на сколько, и когда еще тебе доведется по тверским торжищам прошвырнуться, неведомо. А то бродишь цельными днями невесть где, а пройтись по ним хоть разок не удосужился, – и видя колебания друга, добавил: – В конце концов пусть сегодня будет твой маленький выходной. Чай, заслужил.

Улан чуть помедлил, но после недолгого колебания махнул рукой.

– Пошли. Заодно к портному Ганте загляну, да штаны свои заберу с кафтаном. Надеюсь, хоть сегодня окажутся готовы. Представляешь, чуть ли не целый месяц тянет с пошивом.

– Гантя, Гантя. Знакомое имечко, – нахмурился Петр. – В годах мужик, плешивый и носом постоянно шмыгает, да?

– А откуда ты его знаешь? – удивился Улан.

– Помнится… – начал Петр, но отмахнулся. – Неважно. А по поводу затяжки – сам виноват. Надо было сказать, что ты не кто-нибудь, а мой побратим.

– И что бы изменилось?

– Отношение, – ухмыльнулся Сангре. – Не веришь? Ну ладно. Тогда зайдем к нему вместе.

Но портной Гантя жил в посаде, и чтобы добраться до него, требовалось миновать главное торжище, расположенное на главной площади самого города. А пройти мимо Петр отказался наотрез, заявив, что сейчас продемонстрирует, за что люди столь по-доброму относятся к нему и, соответственно к его друзьям и Зарянице.

Сказав другу, чтобы держался чуточку сзади, он уверенно вклинился в гомонящую толпу продавцов, покупателей и просто праздных зевак, проходя сквозь них, как горячий нож сквозь масло. Улан даже немножечко позавидовал, уж больно виртуозно у него получалось. Однако приглядевшись, понял, что дело не только в искусном лавировании, но и в отношении окружающих. Чуть ли не каждый встречный считал своим долгом уступить Сангре дорогу и вежливо, а зачастую и подобострастно поздороваться с ним.

Сам Петр, сохраняя прежнюю скорость, успевал, помимо ответного приветствия, кому улыбнуться, кому просто кивнуть или подмигнуть. И практически для каждого у него находилось словцо: для одного – ласковое, для другого – шутливое, для третьего – лукавое, для четвертого… Словом, не перечесть.

– Ба-а, Нафаня! – весело завопил он, и, обернувшись к Улану, заметил: – Мой первейший помощник на этом торжище. Можно сказать, юный друг полиции. Да ты и сам поди помнишь, как мы с ним пару залетных брали.

Бородатый Нафаня смущенно улыбался и даже – Улан присмотрелся повнимательнее и чуть не ахнул – покраснел от смущения.

– Ну и чего ты пыль с бороды прямо на товар сотрясаешь? – упрекнул Сангре. – Ведь не купит никто.

– Так и есть, Петр Михалыч, – пробасил Нафаня. – Не идет торг. Я уж и поднос блестящий приготовил по твоему совету, чтоб посмотреться в него могли, ан проку нет – мимо бредут.

– Не сезон, старина, – развел руками Петр. – Зимой твои шапки мигом бы разлетелись. Ну и зазывать не ленись. Чай на Привозе, а не в магазине.

– Да я зазываю. Эвон, охрип ужо, а они никак.

– А ты не товар, ты самого покупателя нахваливай, – чуточку снисходительно пояснил Сангре. – Ну-ка, давай я встану, – он потеснил Нафаню, заняв место за его прилавком, а буквально через несколько секунд ловко выцепил какого-то пузатого зеваку, проходившего мимо. – Ай, красавец! – похвалил он. – Ну-ка постой, дай на тебя полюбоваться. Ишь ты, как славно одет, прямо фу ты, ну ты – и сапоги, и кафтан, и штаны. Одна шапка чуток подгуляла. Это ж смешно смотреть, как она на тебе сидит. Ну-ка, попробуй примерить вот эту.

Петр сунул ему в руки какую-то шапку на лисьем меху, совершенно не по сезону, а когда мужик принялся объяснять, что ему и прежняя неплоха, поманил его к себе и заговорщически шепнул на ухо:

– То ж особая. Мех какой, глянь. Шанхайский барс, точно-точно. Караваном из Австралии доставили, одна осталась, последняя. Специально для тебя берег, на прилавок не выкладывал, все ждал, когда ты подойдешь.

– А не лиса енто? – усомнился пузан.

– Ха! Да ты посмотри, как мех на солнце играет и враз поймешь разницу.

Пузан озадаченно уставился на шапку, продолжая сомневаться. Видя такое, Сангре выхватил шапку из его рук и торопливо убрал обратно под прилавок, разочарованно протянув:

– Э-э, да ты, как я посмотрю, ничего не понимаешь в настоящих мехах, а я-то думал… Ну ступай себе, ступай с богом, а я знающего покупателя подожду.

– Чаво это я не понимаю! – возмутился пузан. – Ты дай толком разглядеть, а не прячь.

Петр вновь вытащил шапку из-под прилавка и с видимой неохотой протянул покупателю. Тот повертел ее в руках, продолжая ворчать: