Капитаны ищут путь

Однако, пройдя дальше Росса, открыв новые проливы (он дает им имена Принца-Регента, Веллингтона и первого лорда Адмиралтейства Мелвилла), Парри натыкается на сплошные ледяные барьеры. И все же — полдела сделано: капитан выстраивает на палубе офицеров и матросов и торжественно возвещает, что они достигли 110° западной долготы, достигли средины пути между проливами Девиса и Беринга! Таким образом, «Гекла» и «Грайпер» выигрывают премию в пять тысяч фунтов стерлингов, установленную парламентом еще в 1743 году.

Черт побери, с одинаковым возбуждением толкуют в тот день и в матросских кубриках, и в офицерских каютах, и в констапельской мичманов, черт побери, если так и дальше пойдет, они, гляди-ка, выиграют и другую, обещанному тем же парламентским актом за открытие Северо-Западного прохода.

В эти сентябрьские дни, как всегда в дни открытий и удач, ни одного из обитателей «петушьей ямы» не приходится по нескольку раз вызывать на вахту. Да и чаще всего все подвахтенные толпятся на палубе, нетерпеливо поглядывая на марсового. А тот, кто сидит на салинге и взирает на море с высоты мачты, считается счастливцем. И с особенным торжеством капитанский буфетчик в обеденный час передает очередному офицеру обычное приглашение:

— Капитан свидетельствует свое почтение и будет рад видеть вас сегодня у себя за обедом.

Парри надеялся, что зима не наступит раньше октября, а он за это время сумеет пройти значительное расстояние. К сожалению, 8 сентября льды двинулись с таким напором и такой массой, что принудили начальника экспедиции срочно искать место зимовки.

Парри выбрал одну из бухт на побережье острова Мелвилла. 15 сентября «Гекла» и «Грайпер» вошли в бухту, но обширное ледяное поле не позволяло надежно укрыть суда. Тогда моряки сошли на лед, вооруженные топорами и пилами. Два дня прорубали они в ледяном поле канал, уводящий далеко вглубь бухты. Наконец, корабли втянулись в канал и стали неподалеку от берега. Вскоре искусственный коридор покрылся льдом, и «Гекла» с «Грайпером» оказались плотно запаянными в бухте острова Мелвилл на долгие-долгие месяцы полярной зимы.

Парри был отличным навигатором, но никогда еще в жизни ему не приходилось испытывать тяготы арктической зимовки. Он же был, волею обстоятельств, не просто зимовщиком, а начальником зимовки и, кроме тягот, выпавших на долю всех и каждого, чувствовал на себе ответственность за всех и каждого.

Он, как и все восемьдесят шесть его моряков, знал, что продовольствия у них хватит, что голод им не грозит, что они безбедно перенесут мрак и стужу северной ночи. Но он знал также и то, что не единым хлебом жив человек. Ему надлежало наладить быт корабельного люда так, чтобы не дать скуке, унынию, тоске прокрасться в кубрики и каюты, не дать им расшатать дисциплину, вызвать упадок духа и разброд.

На первых порах, однако, дела хватало, и все были заняты с утра до вечера. Прежде всего занялись утеплением судов. К бортам сгребали снег, заваливая корабли, закутывая их, точно в ватные одеяла. Запасной рангоут и бревна снесли на берег, чтобы освободить палубу. Над палубами Парри велел натянуть брезенты, и получились какие-то крытые залы, где капитан намеревался в ненастье устраивать прогулки и спортивные игры.

Хотя запас провианта и был значителен, начальник экспедиции назначил охотничьи партии, поручив им не только заготовлять свежинку, но и исследовать окрестности земли Мелвилла.

Эдуард Сейбин, участвовавший вместе с Парри в экспедиции Росса и уже известный в Англии работами в области астрономии и геодезии, тотчас приступил со своими помощниками к астрономическим, метеорологическим и магнитным наблюдениям; последние, ввиду близости магнитного полюса, представляли особый научный интерес.

Пятого ноября солнце исчезло за чертой горизонта, чтобы уж больше не радовать людей в течение четырех месяцев. И в этот же день на «Гекле» собрались команды обоих судов, чтобы узнать о сюрпризе, который придумал капитан и о котором знали лишь немногие.

В этот день жилая палуба «Геклы» была уставлена скамейками, а перед ними на канате висел, ниспадая грубыми складками, запасной парус. Парус-занавес раздвинулся, и при громе таких аплодисментов, каких, верно, не слыхивали настоящие театральные залы, состоялся первый спектакль корабельной труппы. Пьеса «Девушка до двадцати лет» была выбрана из книги, нашедшейся на «Гекле», и сам капитан Вильям Парри явился морякам одним из действующих лиц.

Сыграть на военном корабле пьесу, да еще самому предстать в актерском облачении — это, конечно, было весьма смело для чопорных нравов британского морского офицерства. Но капитан Парри, сын простого медика, был, видимо, человек демократической закваски. К тому же он заботился о развлечениях зимовщиков, о своих моряках и надеялся, что его извинят даже самые строгие чины Адмиралтейства.

Как бы там ни было, но спектакли начали давать дважды в неделю, и они скрасили однообразие зимних месяцев…