Капитан "Оспрея" и другие рассказы

Он уже собирался уйти, как вдруг внизу под горой показался экипаж, на козлах которого виднелся огромный сундук, а за сундуком сидела молодая девушка, по наружности нисколько не напоминавшая мистера Рагга. Она помахала рукой в знак приветствия, и старик, вынув трубку изо рта, ответил ей тем же. Джоржд Гэль отодвинулся немного в сторону и равнодушно наблюдал за тем, что делалось вокруг него.

Когда экипаж остановился, Гэль поздоровался с кучером и пристально стал рассматривать приехавшую девушку. Он даже переменился в лице, когда увидал, как она наклонилась к дяде и нежно поцеловала его; от внимания мистера Рагга не ускользнуло волнение молодого человека.

— Как здесь хорошо! — воскликнула девушка, оглядываясь кругом, — и какой здесь чудный воздух!

Она прошла за мистером Раггом внутрь дома, а кучер, маленький, сгорбленный старичок, собирался нести за ними ее тяжелый сундук. Гэль только и ждал этого момента.

— Подожди, Джо, — сказал он, — я снесу за тебя.

Он взвалил себе сундук на плечи и, довольный тем, что лицо его было почти скрыто тяжелой ношей, пошел в дом. Дядя и племянница только что поднялись наверх по лестнице, и Гэль не знал, следовать ли ему за ними. Он на секунду остановился в недоумении.

— Вот сюда, — крикнул ему мистер Рагг, открывая пошире дверь. — Это что значит? Что вам надо в моем доме? Поставьте сундук! Скорее поставьте, слышите!

Гэль заметил, что девушка с удивлением смотрит на него. Он сделал шаг вперед и взмахнул сундуком, который одним углом задел взволнованного старика так сильно, что тот отлетел к стене. Не обращая внимания на крики мистера Рагга, он вошел в комнату и поставил сундук на пол.

— Куда прикажите отнести его? — почтительно спросил он, обращаясь к молодой девушке.

— Убирайтесь вон из моего дома, — крикнул ему мистер Рагг, прижимая лоб рукою, — убирайтесь вон, сию же минуту!

— Я вас ушиб? Извините пожалуйста, — начал было смиренным тоном молодой человек.

— Убирайтесь вон, — перебил его старик.

— Ведь это же была простая случайность, — старался успокоить его Гэль.

— И чтобы ноги вашей никогда не было в моем доме! — кричал разъяренный мистер Рагг. — Вы нарочно взялись тащить этот сундук, чтобы ударить им меня по голове!

Гэль так упорно и так вежливо стал отрицать возводимое на него обвинение, что мистер Рагг с удивлением посмотрел на него. Но когда взгляд его упал на племянницу, он вдруг усмехнулся, провожая глазами спускавшегося по лестнице Гэля.

— Один из самых отъявленных негодяев нашей местности, дорогая моя, — сказал он обращаясь к девушке, — я не раз уже был вынужден принимать против него решительные меры…

Племянница с удивлением и почтением взглянула на крошечную фигурку своего дяди.

— Конечно, я это делал, пока он еще был мальчиком, — добавил он. — Вот и твоя комната, моя дорогая! А когда ты приведешь себя немного в порядок после дороги, я покажу тебе хорошенько весь дом.

Весь этот день мистер Рагг все поглядывал на свою племянницу, стараясь найти в ней черты лица своей покойной сестры или же себя самого. Он не раз поглядывал на себя в зеркало и, прикрывая рукой усы и бороду, старался представить себе свое лицо без них. Тем не менее ему не удавалось найти никакого сходства между собой и своей племянницей.

Его мнение о наружности мисс Миллер по-видимому разделялось всей молодежью местечка. Не прошло и нескольких недель, как мистер Рагг стал удивляться той популярности, которой он начал пользоваться среди своих соседей, почти всегда разделявших теперь все высказываемые им мнения.

Самым почтительным оказывался теперь Джордж Гэль. Он со страстным упорством, граничившим почти с дерзостью, навязывал старику свое общество. Не довольствуясь этим, он придумал другое средство раскрыть свою душу, и в продолжение одного дня прошел мимо их дома ровно пятьдесят семь раз. Он был влюблен, в этом не могло быть никакого сомнения.

Отец его был в это время как раз в море; старуха-мать, хозяйничавшая дома, стала приходить в отчаяние от видимой потери аппетита у молодого человека. Грустная мысль, что он постепенно угасает, осенила Джорджа в тот день, когда он убедился, что за завтраком может съесть только две селедки вместо обычных четырех. Его лучший друг, Джо Гаррис, которому он поведал свои волнения, страшно возмутился.

— Ведь много есть и других девушек, — воскликнул он.

— Но никого нет лучше ее, — ответил Гэль.

— Над тобою станут смеяться, — убеждал его товарищ.

— Я готов принести ради нее еще большую жертву, — ворчал Гэль.

— Это ни к чему не приведет! — вспылил его приятель. — Девушки любят мужчин с характером, а не таких, которые увиваются кругом без слов и с таким видом, будто виноваты в чем-то. Почему бы тебе не пойти прямо к ней, когда старика не будет дома?

— Я не смею, — ответил Гэль грустно.

— Она собиралась быть сестрой милосердия перед своим приездом сюда, — скал он наконец. — Может быть, если бы ты сломал себе ногу или если бы с тобой случилось что-нибудь в этом роде, она бы сама пришла к тебе, чтобы ухаживать за тобою. Ухаживать за больными — это ее страсть, как я слышал.