Капитан "Оспрея" и другие рассказы

Мистер Виггет горячо поблагодарил его и, взяв свечу, пошел в спальню, где его ожидала непривычная роскошь чистых простынь и мягкой постели. Некоторое время он лежал в раздумье; затем, заглушив смех пододеяльником, он испустил глубокий вздох довольства и крепко заснул.

К великой досаде хозяина, гость на следующее утро отправился погулять и вернулся только к вечеру, объяснив, что забрел слишком далеко и при своей хромоте не мог во-время добраться домой. В трактире все наперебой выражали ему соболезнование, но, когда завязался разговор, мистер Кетчмэйд напрасно ловил каждое слово, ожидая упоминания об отъезде. Тщетно он ему подмигивал, — мистер Виггет ограничивался любезным ответным кивком головы и поднимал свой стакан. А когда, после сложных стратегических усилий, хозяин навел разговор на заливных поросят и племянниц, мистер Виггет ловко перевел на дядюшек и начал развивать теорию, как нужно занимать деньги.

Мистер Кетчмэйд безмолвно страдал, поглядывая на часы, и чуть-что не приплясывал от нетерпения, когда гости лениво и мешкотно начали расходиться. Он проводил последнего до дверей и затем, багровый от ярости, вернулся в зал поговорить с мистером Виггетом.

— Что это значит? — проревел он.

— В чем дело, Сол? — спросил мистер Виггет и поднял на него удивленный взор.

— Не смейте называть меня «Сол», когда я этого не желаю! — гремел трактирщик, поднося ему под нос увесистый кулак. — Во-первых, завтра утром вы должны отсюда уехать, а во-вторых..

— Уехать! — изумленно повторил Виггет. — Уехать! Но куда же?

— Куда угодно! — заорал взбешенный трактирщик. — Извольте убраться вон! А куда, это меня не касается.

Мистер Виггет, спокойно куривший сигару (третью в этот вечер), аккуратно положил ее рядышком на край стола и посмотрел на бывшего матроса с мягкой укоризной.

— Ты сегодня сам не свой, Сол, — сказал он убежденно. — Не добавляй больше ни слова, а то ты наговоришь вещей, о которых потом пожалеешь.

Убедившись, что его мрачные предчувствия более, чем оправдались, мистер Кетчмэйд стал распространяться о родителях мистера Виггета, о его рождении и личности в таких выражениях, что вогнал бы в краску даже ист-эндского полисмена.

— Завтра вы непременно уезжаете, — заключил он свирепо. — Я твердо решил вас выставить. Вы ведь знаете наш уговор!

— Уговор? — переспросил в недоумении мистер Виггет. — Какой уговор? Да я, ведь, не видал тебя десять лет, даже больше. Если-б я не повстречался с капитаном Питерсом…

Его прервало яростное и нечленораздельное восклицание, вырвавшееся у мистера Кетчмэйда.

— Сол Кетчмэйд, — продолжал он с достоинством. — Я надеюсь, что ты просто пьян. Я надеюсь, что это говорит алкоголь, а не Сол Кетчмэйд, которого я спас от акулы, лишившись при этом ноги. Я спас твою жизнь, Сол, и вот я пришел к твоей тихой пристани и бросаю якорь, чтоб дожить здесь на покое остаток дней моих, пока

судьба не соединит меня с бедным Сэмом Джонсом, который умер с твоим именем на губах.

Он вдруг вскочил на ноги, так как мистер Кетчмэйд с громким криком схватил бутылку и замахнулся ею, — видимо, собираясь размозжить ему голову.

— Негодяй! — придушенным голосом прохрипел трактирщик. — Чертово отродье! Я тебя и в глаза-то никогда не видал до того, как на днях повстречался с тобой на набережной в Верней и, ради невинной шутки над Недом Кларком, попросил тебя придти сюда и разыграть комедию.

— Комедию?! — подхватил мистер Виггет, и в голосе его зазвучало негодование и ужас. — Комедию! Или ты забыл, как я отстранил тебя и сказал: «Спасайся, Сол, не думай о других», когда акула сомкнула челюсти над моей ногой? Ты забыл, как…

— Слушай, — тихо проговорил мистер Кетчмэйд, близко, почти вплотную, придвигая к нему свое разъяренное лицо. — Не было никакого Генри Виггета. Не было никакой акулы. Никогда не было никакого Сэма Джонса.

— Не… не было… Сэма… Джонса? — Мистер Виггет с сокрушенным видом опустился в кресло. — Да осталась ли у тебя хоть капелька здравого смысла, Сол?

Он порылся в кармане и, достав жалкие остатки грязного носового платка, вытер глаза в память верного негра.

— Послушайте, — сказал мистер Кетчмэйд, опуская бутылку и пристально глядя на одноногого. — Вы меня надули. Хотите теперь заработать фунт?

— Я тебя надул? — сурово проговорил мистер Виггет. — Мне стыдно за тебя, Сол. Ступай, проспись, а утром, когда опомнишься, ты можешь пожать руку Генри Виггету, но не сейчас.

Он взял со стойки коробок со спичками и, запалив окурок сигары, некоторое время молча смотрел на мистера Кетчмэйда, потом сокрушенно покачал головой и заковылял в спальню. Мистер Кетчмэйд остался в зале и еще добрый час ломал себе голову над тем, как ему выпутаться из безвыходного положения, в которое он попал благодаря своей изобретательности.