Кантор идет по следу

На деньги, полученные от Дитке, Семеш заказал себе несколько новых костюмов и стал проводить вечера уже не в клубе журналистов, а в ночном кабаре «Мулин Руж». Он и всегда-то не скупердяйничал, а теперь за все расплачивался как чистокровный английский лорд.

Семеш обзавелся связкой ключей от машин марки «опель» и теперь мог открыть любую, как свою собственную.

Теперь ему не нужно было побираться, прося взаймы…

Он всегда чувствовал себя способным на великие дела, а теперь уже не могло быть и речи, чтобы тратить свой талант на какие-то мелочи. До тех пор пока он не выступал в роли жениха, все его махинации обычно сводились к тому, чтобы выпросить у кого-нибудь из знакомых немного денег взаймы, которые он, разумеется никому не собирался отдавать.

Вершиной его мошенничества был случай со священником, у которого он выманил две тысячи форинтов…

Однажды втроем они возвращались из командировки с южного берега Балатона. Все сильно проголодались, но у всех троих набралось всего двадцать форинтов, а на них, как известно, не пообедаешь. Кто-то из них, кажется водитель, сказал, что поблизости живет один священник, очень добрый и наивный человек: он никому не отказывает в помощи.

Друзья засели в корчме. Они пили и ели так, будто денег у них было полным-полно. Когда же прикинули, оказалось, что они уже наели больше чем на сотню.

— Что для нас какая-то сотня? — проговорил, вставая из-за стола, Семеш и обратился к шоферу: — Вези меня к этому доброму священнику!

Остановившись неподалеку от дома священника, но так, чтобы не было видно машины, Семеш пешком направился к крыльцу.

На звонок вышел сам святой отец. На нем была домашняя ряса и мягкие шлепанцы без задников. Вид у старика и на самом деле был добрейший.

Семеш поздоровался с ним и, употребляя как можно больше церковных слов, представился секретарем управления по делам духовенства.

— Дело в том, святой отец, — приступил Семеш к изложению самой сути своего неожиданного визита, — что мы попали в очень неловкое положение. В двух километрах отсюда у епископа сломалась машина, и теперь ее нужно тащить в город на прицепе. Я бы хотел позвонить от вас в город.

Священник выразил сочувствие и заявил, что, к сожалению, телефона у него нет, но даже если б он и был, то и тогда в город дозвониться не удалось бы, поскольку телефонная связь села с внешним миром работает только до четырех часов.

— Ах, какая неприятность! — ломая пальцы, страдальчески произнес Семеш. — Не может же господин епископ ночевать на шоссе! Нужно найти какого-нибудь механика, который смог бы быстро починить машину! Но ведь за ремонт надо платить, а я не захватил с собой достаточной суммы денег.

— Я могу ссудить вам в долг, господин секретарь, некоторую сумму, — с готовностью предложил священник, у которого в это время возникли какие-то осложнения в управлении, и он, оказывая такую любезность, надеялся повлиять на благополучный исход дела.

— К сожалению, другого выхода у нас нет.

— Какая сумма вам нужна?

— Наверное, за тысячу форинтов можно устранить неисправность?

— На всякий случай возьмите две тысячи, а то бог его знает, что может случиться…

Что именно может случиться, так и осталось тайной для Семеша, однако деньги у священника он взял с готовностью. Поблагодарив его, как и подобает в таких случаях, Семеш попросил святого отца зайти к ним на днях в управление, где он отдаст ему долг.

Сопровождаемый благословениями святого отца, Семеш покинул его дом.

Появившись в корчме, Семеш не скупился на деньги, чем немало удивил не только корчмаря, но и своих ошеломленных столь приятными метаморфозами коллег, хотя они прекрасно понимали, что это отнюдь не манна небесная свалилась на их головы…

«Боже мой, — улыбнулся собственным мыслям Семеш, — раньше так выкручивался, теперь эдак», — и посмотрел на часы.

В этот, момент у входа в. корчму появилась весьма энергичная особа в модном платье. Дама шла такой походкой, что не обратить на нее внимания было просто невозможно: бедра ее призывно покачивались.

Лицо у дамы было не особенно примечательное, однако очки в толстой роговой оправе придавали ему строгий вид.

Быстро поправив съехавший набок галстук, Семеш смачно крякнул. Оценив сложившуюся обстановку, он встал со стула и, застыв почти по-военному, ждал, когда дама подойдет ближе.

— Меня зовут Стеллой, — представилась дама и решительно протянула Семешу руку.

— Доктор Иштван Семеш, — официально произнес Путя.

— Могу я присеть за ваш столик? — спросила дама.

— Да, конечно. Я вас уже жду… — сказал Семеш, с нетерпением ожидая, чтобы она поскорее села, так как стоя дама была на целую голову выше его.

Дама села и не спеша поправила складки платья.

— Я доктор Стелла Барди, преподаватель математики.

— Бр-р! — вздрогнул Семеш, и по спине у него побежали мурашки. Он вспомнил свои гимназические годы и все свои муки с математикой, которая всегда была для него, да и не только для него одного, таинственной книгой за семью печатями. Их математичка в гимназии была точно такой же сухопарой, костлявой особой и в довершение всего постоянно ходила в брюках.