Кантор идет по следу

— Мне трудно это сделать. Мне стыдно…

— Глупый ты, Путя! — Дитке впервые назвала Семеша на «ты». — Встань и поцелуй меня!

— О счастливое мгновение! — Путя вскочил на ноги и запечатлел на густо напудренной щеке дамы звонкий поцелуй.

— Итак? — спросила она, освобождаясь от объятий Семеша. — Если я дам тебе шестьдесят тысяч, когда мы сможем переселиться в этот дом?

— В конце лета, самое позднее — осенью, — ответил он, с трудом сдерживая себя, чтобы не расхохотаться.

— Хорошо, — кивнула Дитке, — поехали… Завтра я сниму со сберкнижки деньги, а ты сегодня же сходи к мастерам. Договорились?

— Ты не женщина, а ангел, спустившийся с небес на грешную землю! — воскликнул Семеш, потирая вспотевший лоб.

Игра удалась.

Местом встречи с женщинами, которые откликнулись на его объявление в газете, Семеш по многим причинам выбрал кафе «Гюль Баба». Во-первых, от кафе было не так далеко до «его виллы» на Холме Роз. Во-вторых, в центре города он чувствовал себя не совсем спокойно, так как в любой момент мог нечаянно столкнуться с кем-нибудь из знакомых, особенно с девицами, которые могли бы помешать его сватовскому спектаклю.

И он не ошибся. Однажды он потерпел досадное фиаско.

Он ждал в кафе свидания с очередной жертвой, которая стремилась выйти замуж. Женщин он выбирал но присланным ему фотографиям. На этой фотографии была изображена довольно полная дама, однако Семеш и представить себе не мог, что на самом деле эта особа превзойдет все его ожидания.

Даме оказалось далеко за сорок, а весила она не меньше ста килограммов. Внешний вид расплывшейся дамы буквально ошеломил Семеша, и он в первый момент даже подумал, что она ищет отнюдь не его. Дама шагала грузно, и паркет под ней ужасно скрипел, не выдерживая такого давления.

— Это ваш девиз «Белая гвоздика»? — спросила Семеша дама, закрыв спиной всю стойку.

Семеш хотел было отказаться, но предательская белая гвоздика торчала у него в петлице пиджака.

— Да, — нерешительно выдавил он. — Прошу вас, садитесь.

Дама уселась, но не на стул, а на диван, заняв его почти полностью.

«Боже мой, какая туша!» — содрогнулся Семеш.

— Могу ли я заказать рюмку коньячку? — предложил он.

— Коньячку?… Это можно… двести граммов.

— Девушка! — позвал Семеш официантку. — Рюмочку коньяку.

— Пардон! — грубым, почти мужским голосом запротестовала дама. — Двести коньяку!

От волнения Семеш не заметил, как за их столик подсела его бывшая знакомая Илди Бамбиш.

— Я пришла сюда сама, чтобы не писать ответ на ваше письмо, — приступила прямо к делу толстая дама.

— Я очень рад, — пробормотал Семеш.

«Ну и туша! Залпом выпивает двести граммов коньяку!» — подумал Семеш и тяжело вздохнул.

— Чем могу служить? — спросил он.

— Как это, чем могу, служить? — повысив голос, спросила дама. — Вы звали, и я приехала! Вы же сами писали, что у вас серьезные намерения…

— Как же, как же, разумеется…

— Я работаю на Балатоне в одном ресторане.

«Это совсем другое дело», — отметил Семеш.

— Вы мне с первого взгляда понравились, — проговорил он, постепенно отгоняя от себя скованность. — Именно о такой женщине я и мечтал.

— Ну, не скажи! — услышал Семеш ехидное замечание со стороны.

Посмотрев в ту сторону, он увидел насмешливые глаза Илди Бамбиш.

«Вот еще черт ее принес! — мелькнуло у него в голове. — Мне здесь только ее не хватало». Однако он не подал и виду, что знаком с Илди.

— Вы что-нибудь имеете против меня? — спросила толстуха.

— Что вы, что вы! Боже упаси! Вы мне очень нравитесь…

Однако докончить фразу ему так и не удалось, так как Илди подсела к Семешу и тронула его за плечо.

— Не сердись, Путя! Дай-ка мне огонька прикурить.

— Да, пожалуйста, — смущенно пробормотал Семеш, щелкнув зажигалкой, и поднес огонек к сигарете Илди.

— Ты очень миленький сейчас. Намного лучше, чем в тот день, когда написал обо мне свою дурацкую статью. Я не сержусь на тебя. А ты не забыл, что задолжал мне пятьдесят форинтов, а? Не забыл? Пардон! — Илди хитро подмигнула толстухе, как старой знакомой. — Мы с Путей старые друзья.

— Не мешай! — злобно прошипел на нее Семеш.

— Почему? Тебе нравится эта старая корова?

— Я попрошу… Как бы это… Не слушайте ее! Я… — жалко залепетал Семеш.

— Я не позволю оскорблять меня! — Туша вскочила с дивана с завидной быстротой. — Это уж чересчур!

Как Семеш ни старался, успокоить толстую даму ему не удалось. Возмущенная, она демонстративно покинула кафе.

— Радоваться должен, что я помогла тебе избавиться от этой коровы! — утешала Илди.

— Можешь выпить этот коньяк, — сказал ей Семеш и, расплатившись, тоже вышел из кафе. Таким образом Илди расквиталась с ним за его статью.

Дело в том, что Семеш в течение нескольких недель сожительствовал с Илди, а поссорившись, написал в газету, изменив имена и фамилии, такую разоблачительную статью о проститутках, что блюстителям порядка и морали не потребовалось дополнительного следствия для того, чтобы изолировать от общества на несколько месяцев Илди и ее подруг.

Семеш понимал, что свой обличительный репортаж он подготовил отнюдь не лучшим способом, но уж такой он был человек — не брезговал ничем!