Кантор идет по следу

– Эй, Тютю, не пыли так сильно… Слышишь? Перепачкаешься теперь, а ведь я только вчера купал тебя…

– Чего ты там бормочешь? – спросил со двора капитан.

– Да Кантор тут роется в сене, как крот, – объяснил Чупати, выходя во двор.

– Что-то слишком долго он там копается, – заметил Шатори.

Через несколько минут из сарая выскочил Кантор с какой-то тряпкой в зубах.

– Вот из-за этой тряпки ты столько копался?

Кантор стряхнул с себя пыль, но тряпки изо рта не выпустил.

– Не дури, отдай сюда… – проговорил Чупати.

– А ведь это пиджак! – радостно воскликнул Шатори и, схватив его, стал примерять клочок с пуговицей. – Замечательно!

– Вот видишь, товарищ начальник, никогда не нужно торопиться, когда работает овчарка, – не без гордости заметил старшина.

Кантор подошел к хозяину и сел у его ног.

– Молодец! Получай щелчок в лоб, – засмеялся старшина и шутливо щелкнул пса по лбу. – Ну и грязный же ты…

Шатори не ошибся: на очередном допросе Клотар встал на путь отрицания своей вины. Прежде всего он заявил, что ни брюки, ни пиджак ему не принадлежат.

Показания двух свидетелей, которых разыскал Кути и которые утверждали, что в день совершения преступления видели Клотара неподалеку от этого места, обвиняемый отвел.

Шатори задумался. Ему хотелось представить в, суд не только свою версию и вещественные доказательства, но и признание самого инженера, хотя при наличии таких доказательств его признание было бы желательно, но отнюдь не обязательно.

И вдруг капитану пришла в голову интересная мысль. Он вызвал к себе Калди и сказал:

– Приведите ко мне старуху на допрос.

– Она у меня в кабинете. Я ее только что допрашивал.

– Тем лучше… Тогда переведите ее в четырнадцатую камеру.

– Четырнадцатая камера занята, – заметил капитан.

– Арестованного из четырнадцатой переведите в ее камеру, а старуху посадите туда!

– Слушаюсь.

– Дело в том, что разговоры оттуда можно прослушивать. В пятнадцатой кто-нибудь сидит?

– Насколько мне известно, никто…

– Прикажите технику установить в пятнадцатой камере потайной микрофон. Когда все будет готово, посадите в пятнадцатую Клотара, а его мать – в соседнюю. А когда будете сопровождать старуху в камеру, шепните ей, что сын, мол, сидит с нею по соседству и что с ним можно переговорить через вентиляционное отверстие.

– Вас понял, – просиял Калди.

Через полчаса микрофоны в камерах были уже установлены, а в кабинете Шатори их подключили к магнитофону. Капитан подсел к микрофону и с нетерпением стал ждать, когда старуха начнет переговоры с сыном.

В кабинет вошел Чупати и спросил:

– Товарищ начальник, а что будем делать с шофером? Пришла его жена, просит свидания…

В этот момент в усилителе раздались какие-то звуки. Услышав их, капитан жестом приказал старшине замолчать и включил магнитофон.

– Сынок… ты слышишь меня? – раздался осторожный голос старухи.

Однако ей никто не ответил.

– Сынок, Йене…

– Это ты?

– Я.

– Откуда ты говоришь?

– Из соседней камеры. Я узнала, что ты рядом…

Затем последовала долгая пауза. Наконец старуха проговорила:

– Перед дверью никого нет… Йене, не сердись на меня…

– Ты – сумасшедшая!

– Я люблю тебя больше жизни… Все это я сделала ради тебя…

– Ты их убила!

– Только одну.

– И остальных тоже. Ты была причиной всего… А если любишь меня, докажи свою любовь.

– Ты забыл, сколько бессонных ночей провела я у твоей постели, когда ты болел?

– Оставь это. Полицейские нашли мой пиджак…

– Боже мой! Что им нужно от тебя?

– Если любишь меня, возьми на себя и мою вину.

– Какая у тебя вина?

– Ты убила мою жену. Тебе теперь все равно. Ты старая, тебе много не дадут, а меня…

– Я все возьму на себя… Но что мне им сказать?

– В машине на улице Табори ты увидела девушку… во время бури… и задушила ее… Поняла? Вчера ты тоже задушила женщину, потому что ревновала ее ко мне… Признайся, возьми все на себя… А я тебя не забуду. Я буду носить вкусные передачи. Каждый день ходить буду… Поняла?

– Да.

– Пиджак ты нашла в машине, принесла домой и спрятала в сарае.

– Хорошо.

– Осторожно, сюда идут. Молчи!

Капитан выключил магнитофон и задумался. Присутствовавший при этом старшина кашлянул, напомнив о себе.

– Что ты сказал?

– Пришла жена шофера. Просит свидания с мужем.

Капитан позвонил дежурному по КПЗ и приказал:

– Арестованного из девятой камеры привести ко мне, и с вещами.

– Ух! Ну и получит же он от своей жены! Не хотел бы я оказаться в его шкуре, – усмехнулся Чупати.

В пятницу под вечер старшина Чупати повел Кантора покормить в бокс на горе. Старшина спешил. Начальство предоставило ему краткосрочный отпуск, и он хотел уехать к семье вечерним поездом. С самой весны Чупати работал в столице и практически бывал дома только раз в две недели.

От тоскливого чувства одиночества старшину спасало то, что у него почти никогда не оставалось свободного времени. А иногда работы бывало столько, что даже в назначенное время не удавалось выбраться к семье. На прошлой неделе, например, съездить домой так и не удалось, и поэтому сейчас капитан Шатори отпустил старшину до вторника.