Кандидат

Куда деваются останки подобных несчастному куску н-фаза объектов, попавших в стратосферу Иторы, в Галактике не знал никто. Главный научный консультант из числа приписанных к комплексу лишь многозначительно отмалчивался, запершись в своих лабораториях.

Что и от кого обороняет в таком случае орбитальный комплекс — оставалось загадкой. В архивах была достоверная информация о том, что здесь успели побывать в начале Второй Эпохи рейдеры врага, их даже пришлось позже отсюда выбивать в открытом огневом столкновении, однако в на лике планеты не осталось ни малейшего следа того вторжения, а следы эти, людям это хорошо было известно, не убрать и за столетие активного терраформирования. Некоторые же планеты после подобного визита приходилось попросту оставлять — было проще поднять экосистему на десятке новых миров, чем очистить этот.

Здесь подобного даже не понадобилось. Итора успешно охраняла сама себя.

Он размышлял о результатах своего опыта, не переставая следить за поверхностью, наблюдателям открывались всё новые и новые фантасмагорические чудеса этого мира, планета же продолжала существовать отдельно от остального космоса, не замечая ничего вокруг.

Там развивалась и своя человеческая культура — почти всю территорию одного из северных континентов планеты покрывала сеть дорог, деревень, каменных замков и зелёных пашен. Это были обыкновенные представители вида хомо сапиенс, ничуть не ведающие о странности своего здесь нахождения. У них даже, кажется, сохранились остатки сегрегированного расового деления, в Галактике Третьей Эпохи рудиментарно встречающиеся только на периферийных мирах нижних категорий Закона Бэрк-Ланна.

Только ли формальная неразвитость планетарной цивилизации требовала держать на орбите Иторы оборонительный комплекс, способный отразить значительный по силе удар, если бы он даже гипотетически мог быть нанесён в самом сердце Сектора Сайриус. Или всё-таки главной целю было не позволить таким, как он, любопытствующим попасть на планету, которая отнюдь не нуждалась в лишних пришельцах, и без того не испытывая недостатка в противоречиях множества разумных рас, совершенно уникальным образом запертых на поверхности одинокого мира.

Попыток разделить эти расы, если такое вообще возможно, или хотя бы вывезти представителей человечества на какую-нибудь другую подходящую планету, насколько можно было вообще верить погружённым в криостаз блокам памяти галактических архивов, тоже не предпринималось. Итора по какой-то причине с изрядной настойчивостью была предоставлена самой себе. Они же висели на орбите, гигаваттами наведённого планетарного щита бесполезно отгораживая красавицу-планету от бездны окружающего её космоса.

В раздумьях об этом закончилось первое его полугодичное дежурство, потом и второе. Он любовался Иторой, пытался собрать воедино крохи знаний о том, что происходит внизу, кто там живёт, по каким неведомым законам, посвящая тому всё свободное время, которое у него оставалось в плотном графике начальника вахты. К нему же стекались и все отчёты наблюдений о текущем состоянии планеты. Он ждал долго. И это ожидание было вознаграждено.

Тревога по всем постам и службам была объявлена глубокой ночью бортового времени. Ещё мгновения назад комплекс был погружён в тишину и спокойствие, лишь тянулись в главном коммуникационном канале бесконечные переговоры дежурного навигатора с главным энергетиком, но грянули позывные всеобщего сбора, и под топот сотен бегущих ног орбитальная станция превратилась в отлаженный, ни на секунду не теряющий контроля за ситуацией, но всё-таки — хаос.

Спустя две минуты после поступления первого сигнала тревоги от одной из контрольных секций силового щита он уже судорожно впитывал глазами брифы наукообразной аналитики, поступающей от едва продравшихся высоколобых.

Итора даже в спокойном состоянии была перенасыщена сложнейшими нейтринными мета-структурами, подобными обычным силовым полям, только гораздо сложнее по динамике и составу, однако за всё время наблюдений, то есть от самого начала постройки оборонительного комплекса мощность этих структур за пределами одного-двух десятков километров над поверхностью измерялась такими ничтожными величинами, что ими проще было пренебречь. Но сегодня случилось нечто, и на вид по-прежнему мирная планета сменила милость на гнев. В нейтринных спектрах на поверхности планеты вспухал ясно различимый беспросветно-чёрный горб поля высших рангов, отчего измерительные приборы тут же начали отказывать, выгорая как спички.