Кандидат

Джон посмотрел на Рэда и — поверил. Если бы Рэд сейчас что-то решил, он бы уже действовал, несмотря ни на что. Но пресловутый Закон сидел и в нём, крепко сидел. И не давал двинуться. Не давал решать за других.

Время шло, минута, другая, десять. Юля на связь не выходила, оба оперативника погружались в пучину собственных мыслей, окончательно теряя нить рассуждения и силу воли.

Даже ощущение собственной слабости, которое душило их с самого первого их мгновения знакомства с Альфой, не могло их сломить, пугало другое — чувство полной безысходности, полной безнадёги. Все возможности оказались тупиками, все прогнозы оправдывались только в худшую сторону, в отчётах это называлось «неизбежным провалом операции», в жизни это была надвигающаяся тень близкой катастрофы. Не той, о которой столько лет учился не вспоминать Рэд, его родина погибла благодаря трагической случайности, внешней угрозы, тут же царила жестокая неизбежность.

И вот они спрятались, дожидаясь чего-то, не пытаясь больше ничего предпринять, спасатели, которым больше некого было спасать.

Снова раздался приглушённый шелест, оба подались навстречу звуку, готовые к чему угодно, лишь бы хоть что-то уже произошло.

Юлино лицо было предельно бесстрастно, ни одна чёрточка не изломлена, рыжие глаза — спокойные и сухие, щёки без излишней бледности или лихорадочного румянца. Прямая спина. Поднятый подбородок. Только безвольно опущенные руки выдавали в её фигуре то, что умирало сейчас в её душе.

Ни Рэд, ни Джон не посмели задавать ей какие-то вопросы. Пусть скажет сама. Она была там, пока они сидели тут. Через этот барьер невозможно пробиться снаружи.

— Ребята, мы будем нужны выжившим.

У Рэда внутри словно схлопнулась так долго набухавшая там пустота.

Это был приговор.

Спустя секунду в общем канале заревел сигнал общей тревоги.

Спасатели… когда СПК ошибалась, оперативники всегда становились первыми прибывшими на место спасателями.

Глава III Элдория (окончание)

Рассвело, Рэд перед завтраком попытался связаться со второй группой, однако те на вызовы не отвечали, отбрасываясь стандартными сообщениями о временной невозможности контакта. Между тем, следовало как можно скорее трогаться в путь — дни становились всё жарче, заканчивалась непродолжительная элдорианская весна. Лучше как можно быстрее пересечь вдоль отрогов горной гряды пожароопасные степи, если отправляться с рани, то можно было уже спустя несколько переходов укрыться от злых лучей Вирина в гуще хвойных северных лесов. Места те считались на юге необжитыми и почти непроходимыми, хотя куда им до гнилых болотистых хвощовых зарослей, тянущихся до самого Перешейка и сплошь усыпанных бандитскими хуторами, до боли знакомыми их группе с первых дней операции.

Выражение лица, которое появлялось у Исили при упоминании родных лесов, не оставляло равнодушным ни Рэда, ни даже невозмутимого Рихарда. Не раздумывая долго, спутники оседлали лошадей и спокойным шагом направились на северо-запад, точно вдоль линии главного хребта Пустынных Гор, что уже показались, значительно более низкие, древние, позади постепенно сходящих на нет пиков Белого Кряжа.

Ещё одна ночёвка прошла без нежданных гостей, Элн больше не показывался и сон не тревожил. Контакт с Базой снова был отложен, до поступления внятной информации от южной группы. Пошли четвёртые сутки их путешествия.

Ещё до полудня, пока жара не стала совсем невыносимой (оперативники переносили любые погодные условия со стоицизмом бойцов, закалённых годами тренировок, но была ещё Исили, были лошади), нужно было преодолеть единственную на всём их пути заметную естественную преграду — степь впереди была сплошь исчерчена узкими и необычайно длинными трещинами неизвестного оперативникам, но явно тектонического происхождения, временами превращавшимися в глубокие расселины.

Разнообразной величины — от метра до сотни метров в поперечнике, они уродовали тут материковую твердь, расходясь многокилометровыми каньонами во все стороны от самых отрогов Белицы, высочайшей в этих местах вершины, венчающей Белый Кряж.

Четыре часа пути — и вот все трое стоят на краю обрыва, на дне которого клубится туман затерявшейся в расселине речушки. Рэд присвистнул. Одно дело — смотреть на графические реконструкции, другое дело — самолично представлять себе ту тектоническую подвижку, что породила некогда подобное чудо природы.

Рядом замерла Исили, она восторженно смотрела по сторонам, восхищаясь на контрасте игрой ослепительного солнечного света здесь, наверху, и беспросветной тьмой там, внизу. Было слышно журчание потока, из расселины тянуло сыростью, но не затхлой — вполне свежей, бодрящей. Такой запах бывает у перекатов северных студёных рек.