Канарский вариант

В особняке же завязалась та тупая, беспощадная бойня, которую он еще недавно с ужасом представлял и которой вот-вот, казалось, избежал, если бы не ее величество случайность — движущая сила человеческого бытия, навсегда завершившегося и для Тофика, и для Куди, и для Юсупа.

Полковник МВД Константин Иванович, оставив экспертов-криминалистов и следователя прокуратуры на месте криминальной разборки, среди луж крови, стреляных гильз, трупов и испещренной пулями мебели, где специалистам предстояло копаться до утра, возвращался из подмосковного Монино в город в угнетенном состоянии духа.

Погибшего азербайджанца ему было все-таки жаль, ибо за первым планом профессиональной логики существовал второй, эмоциональный, в чьей скудности проскальзывала тень отдаленной привязанности к покойному. А может, глодало полковника чувство неизбежности конца каждого, в том числе и его самого, кто знает? Однако отвлеченные эти рефлексии, вызывающие столь же бессмысленные думы о бренности всех жующих, он отринул и, внимательно всматриваясь в несущиеся навстречу фары, обратился к привычному прогнозу дальнейшего развития событий.

Место Тофика наверняка займет Исмаил. Парень хваткий, но молодой и неопытный.

Выдержит ли он неизбежную теперь войну с чеченами? Надо, чтобы выдержал. Надо сохранить пресловутую систему сдержек и противовесов в мире большого криминала.

А потому сразу же после коронации этого сопляка надлежит немедленно выйти на него, доказательно объяснив, что без него, Константина Ивановича — тайного советника и покровителя, группировке не выжить.

Однако в глубине души полковник был доволен. Завтра он встретится с заинтересованными коллегами из ФСБ, с кем, согласовав отправляемую за океан справку на банду покойного «нового американца» Куди Баргулова, обсудит также и создавшееся внутреннее положение.

Думается, коллеги единогласно поддержат его заключение, что? позиции двух группировок и их зарубежного партнера серьезно ослаблены и от полученных кадровых потерь в руководстве, а значит, и в связях гангстерам еще оправляться и оправляться…

Те же контрразведчики жаловались полковнику, что подобной методой успешно пользуется ЦРУ, существенно прорежая их ряды с помощью манипулирования мощными дядями, ответственными в нынешнем российском обществе за практическое воплощение понятий «сколько», «кому» и — «кого».

ИГОРЬ ВОЛОДИН

Этот чекист во время своих отлучек в город времени зря не терял! И когда мы, развивая ежевечернюю традицию, поцеживали винцо в наших апартаментах на втором этаже, выслушивая воспоминания папы об ужасах фашизма, он немало озадачил нас, неожиданно поднявшись из-за стола и объявив, что должен отъехать, ибо в городе у него имеется кое-какое дельце.

Возникшую паузу с элементами замешательства и недоверия он разрядил, обратившись ко мне:

— Хочешь, поедем вместе, думаю, не пожалеешь. Компьютеры в головах присутствующих сработали по единой логической схеме.

— А мы что, уцененные какие-нибудь? — спросил Вова, имея в виду потенциальные остатки компании.

— Там только одна вакансия, — сокрушенно поведал чекист.

— Ага, — сказал Вова. — Вот так вот! Все ясно. А с какого хрена приглашается именно он? За какие заслуги? Задабриваем спонсора, да?

— Ты женат.

— О! — Вова присвистнул возмущенно. — Ты бы еще прабабушку вспомнил…

— Я не понял, — в свою очередь разгневался Василий, выпятив челюсть. — Почему не учтены мои интересы? Тем более у меня такой великий пост образовался, что я хоть жабу готов…

— Хорошо, — сказал чекист. — Тащите жребий, жеребцы. Но учтите: проигравшие серьезно экономят на ресторанном счете.

Вова, прикинув личные финансовые возможности, задумчиво провел ногтем по суточной щетине, издавшей звук пожираемого огнем полена. Затем, кивнув в сторону папани, молвил:

— Продолжайте, дядя. Кажется, с вами мне будет все-таки интереснее.

— Счет — ладно, — напирал Василий. — Но что насчет гарантий результата?

— Что у нас насчет гарантий результата по подводной лодке? — парировал Сергей.

— Вот теперь — понял, — вздохнул Вася. — Две игры втемную одновременно — перебор. Я пас.

— Едем, — сказал я, накидывая пиджак.

— Кобелируйте, — равнодушно благословил папаня. — Охмуряйте куропаточек! Посмотрим только, с какими рожами завтра в море пойдете.

— Зависть — смертный грех, — заметил я.

— Чему там завидовать? — возразил папа. — Спустишь бабки, потом, как раб, будешь трудиться всю ночь над какой-то девкой, а наутро с больной башкой, да еще, не приведи случай, с инфекцией, — в пучину! На пятьдесят метров! Идите-идите, целуйте своих вертихвосток хоть в жопы!

— С удовольствием! — оживленно откликнулся на это чекист.

Вова и Василий с лицемерным глубокомыслием, подобно китайским болванчикам, закивали, выражая полнейшее единодушие с циничными пассажами старшего товарища.

— Я, — доверительно продолжил в их сторону папа, воодушевляясь от вынужденной солидарности с компаньонами, — как стал импотентом, так просто гора с плеч! Встретишь, бывает, экземпляр, посмотришь — так… твою мать! А потом подумаешь… Да и х… бы с ней!