Камуфлет

– Не совсем. Проба разной взрывчатки на человеческом теле – лифь одна из причин. – Ванзаров допил чай. – Тут хитрее… Только давайте сейчас другим займемся.

Коллежский советник развязал ленточку и, как сапер мину, поднял крышку жестянки:

– Сможете воскресить из пепла?

– Пара пустяков! – заявил великий, без кавычек, криминалист.

Лабораторным стеклышком он выудил пепельный листок, залил нагретым желатином и аккуратно размял кисточкой. Затем прижал промокательную бумагу, обрызгал раствором соляной кислоты, капнул селитровой кислоты и ферроцианистого калия. На бумаге стали выступать синие буквы.

– Быстро читайте, через минуту растворится! – последовал строгий приказ.

«Сожженной» оказалась расписка из ювелирной мастерской Кортмана об оплате стоимости работы «Фиг./брил.» в десять тысяч рублей. Синие закорючки на глазах побледнели и скоро растянулись пятнами на промокашке.

– Десять тысяч! – Лебедев присвистнул. – Домик, конечно, не купить, но квартирку на Невском – за милую душу. И кто сей щедрый покупатель?

– Мелкий стряпчий.

– Ну-ну… Видно, пора бросать криминалистику…

Внезапно Родион Георгиевич вскочил, расправил усы, застегнул пиджак и попросил сберечь бумажные улики день-другой.

– Куда это? – насторожился Аполлон Григорьевич.

– К Кортману на Невский, хочу посмотреть на фигурку с брильянтами.

– Я с вами!

В пустом коридоре раздались гулкие шаги. Кто-то приближался решительно и неотвратимо, поступью статуи Командора. Ванзаров невольно огляделся в поисках чего-то тяжелого под руку.

Шаги затихли у двери. Короткий и четкий стук.

– Кто там еще? – крикнул Лебедев.

Створка открылась, нарисовав в проеме строгий силуэт, затянутый в сюртук. Почти строевым шагом гость промаршировал в комнату, щелкнул каблуками и вытянулся по стойке «смирно»:

– Здравия желаю, господин коллежский советник!

– Добрый вечер, – миролюбиво поздоровался Родион Георгиевич. – Прикажете и в департаменте не появляться?

– Никак нет… Я… Напротив… Я хотел…

Впервые в жизни Железный Ротмистр не мог подобрать слова. То есть они упрямо не желали «слетать с уст». Все же закалка кавалериста взяла верх. Джуранский решительно выдохнул и доложил:

– Хочу принести глубокие извинения. Вел себя недостойно чести офицера и вашего помощника. Прошу меня простить.

– Да ведь все правильно делали, приказ выполняли.

– Не всякий приказ надо выполнять… как видно… – Мечислав Николаевич не умел красиво развивать мысль, но зато слова подбирал такие, что и коню понятно. – Я для себя решил, Родион Георгиевич, я с вами. Прошу принять под ваше начало… И еще. Насчет Николя Тальма: он не убийца и даже не жертва. Его задержали на вокзале. Я допросил. Оказалось, в четверг они с князем поругались до драки. Одоленский вроде бы завел нового ухажера, Рябов выследил и увидел их на даче. А этот… танцор просто сбежал в Москву. Вы были правы.

Новость вовремя! Значит, «чурка» никак не может быть балерунчиком. Во-первых. Но самое важное: позднее возвращение князя и его сорванное горло имеют простейшее объяснение – скандал с любовником. Хоть это не алиби, но что-то в этом кроется.

– Как порою забавна истина, господа! – глубокомысленно изрек Лебедев.

Вновь обретенному помощнику опальный начальник пожал руку с искренним облегчением.

Докладная записка заведующему патолого-анатомическим отделением доктору Леткорову А.Г от санитара морга Гниляева А.Д.

Милостивый государь!

Довожу до Вашего сведения, что 8 августа в половине десятого вечера в вверенный мне морг прибыла группа лиц, не менее шести человек, вовсе мне неизвестных, которые учинили форменное безобразие. Отказавшись назвать, кто такие есть, они обозвали меня сволочью и подлецом, без всяких на то оснований, а также выбили ударом кулака передний зуб. Господа эти потребовали выдать тело, которое с утра находилось на публичном опознании, на что я отказался ввиду неимения от Вас никаких распоряжений. Тогда по виду старший из них заявил, что вступит со мною в половую связь и сделает оное с моей матерью и всеми родственниками, фигурально выражаясь. Видя такое насилие над моей личностью, я вынужден был уступить. Господа положили тело в мешок и увезли в неизвестном направлении, а в мое лицо ткнули кулаком, потребовав, чтобы я держал язык за зубами.

В связи с вышеперечисленным ходатайствую о предоставлении мне выходного дня и пяти рублей на поправку нанесенного ущерба.

Подпись: Гниляев

8 августа, начало одиннадцатого, +18 °C.

Ювелирная мастерская Кортмана, Невский проспект, 32