Каменный леопард (ЛП)

Не обращая внимания на ливень, Ванек на большой скорости ехал по пустынной дороге из Страсбурга в Саверн. Рядом с ним молча сидел Лански, жевал бутерброды, купленные в аэропорту Страсбурга, и пил красное вино из бутылки. Однажды он указал Ванеку, что тот превышает скорость.

«Продолжай обедать», — сказал ему чех. «У нас есть только один последний визит, прежде чем мы отправимся домой. И есть предел времени на нашей стороне. Если повезет, выяснится, что женщина Дево умерла много лет назад, — добавил он.

Незаметно — потому что он решил, что Лански прав, Ванек снизил скорость, но Лански, наблюдавший за стрелкой спидометра, наблюдал за происходящим и улыбался про себя, доедая бутерброд. В какой-то степени Бруннер действовал как буфер между двумя эгоистами, и Лански, который был умен, решил больше не делать провокационных комментариев. У них еще была работа, нужно как можно скорее проверить адрес Дево, — заметил Ванек, обгоняя овощевоз под дождем брызг. «Так что ищите гостиницу или бар. Если она все еще жива и живет в том же месте, местные жители обязательно об этом узнают. В провинциальной Франции нельзя мочиться за стеной, чтобы не смотрела вся деревня…

— На этот раз, — предложил Лански, — нам не нужно слишком усердствовать в организации несчастных случаев. Делай дело и беги, говорю, теперь у нас больше нет этой старухи Бруннер на шее…

— Я решу это, когда придет время, — отрезал Ванек.

На равнине на многие мили не было никаких признаков жилья. Они приближались к Саверну, когда Ванек, глядя сквозь промокшее от дождя ветровое стекло, увидел знак. Auberge des Vosges и бензин в пятистах метрах впереди. Он снизил скорость. «В этом месте должна быть телефонная книга, — сказал он, — и мы сейчас в правильном районе». Свернув с шоссе, он подъехал к батарее бензоколонок. «Залейте ее, — сказал он дежурному, — пока мы зайдем внутрь и выпьем… Ванек считал, что никогда нельзя предсказать, какая чрезвычайная ситуация может быть впереди, что всегда стоит держать полный бак. Когда они вышли из «Рено», механик в гараже протирал ветровое стекло «Мерседеса-350», над которым он работал.

Леннокс сверил часы и вышел из бара «Оберж де Вогезов» в уборную. Два часа ровно. Механик только что сообщил ему, что его машина готова, и Леннокс оплатил счет. Раньше он проверял Аннет Дево в Боттене, и там не было записи, но бармен был более полезным.

«Забавная старушка. Сейчас ей, должно быть, за семьдесят, если она живая. Она до сих пор живет одна на ферме Дровосека. Местные жители не видят ее из года в год, кроме парня, который доставляет ей припасы. Замечательная женщина, Аннет Дево. Ты знаешь, что она ослепла, потому что прожила тридцать лет?

— Я еще не встречался с ней, — осторожно сказал Леннокс.

— Замечательная женщина, — повторил бармен. — Случилось как раз в конце войны — она так и ослепла. Болезнь какая-то, не знаю какая. Потом несколько месяцев назад ее осмотрел специалист и сказал, что может что-то сделать». Бармен дополнительно отполировал бокал. «Происходит чудо. Он оперирует, и она снова может видеть. Подумайте об этом — слепой более тридцати лет, а затем вы снова видите мир как новый. Трагедия с ее внучкой Люси. Ты знаешь, кем она была?

«Нет».

«Девушка, которая на прошлой неделе пыталась убить Флориана. Должно быть, он был сумасшедшим, тот парень, который застрелил Кеннеди в Далласе. Бармен доверительно наклонился вперед. — Я живу всего в двух километрах от старухи, и те немногие из нас, кто знал, кто такая Люси, держали язык за зубами. Даже полиция не спохватилась — девушка приезжала сюда всего несколько раз. Я только говорю тебе, что ты собираешься навестить ее — она может испугаться, если скажешь что-то не то…

Леннокс думал об этом, когда пошел в ванную и не торопился освежиться — предыдущей ночью во Фрайбурге он спал всего два часа. Это могло произойти только в провинциальной французской деревушке — заговор молчания, чтобы защитить местную и очень уважаемую француженку. Большое зеркало над раковиной было обращено к двери, и он вытирался, когда дверь открылась. Опустив полотенце, он посмотрел в зеркало, и мужчина, стоящий в дверях, уставился на него в ответ.

На несколько секунд их взгляды встретились, затем человек в зеркале окинул умывальную, как бы ища кого-то, и снова вышел.

Быстро вытершись, Леннокс надел куртку и пальто, затем медленно открыл дверь. В течение нескольких секунд на улице Эпин у входа в дом Леона Жувеля в Страсбурге он как следует разглядел лицо человека с зонтом, в который он выстрелил из пушки, сбив свои каменные очки на булыжную мостовую. Он все еще не был до конца уверен — мужчина в Страсбурге казался старше, — но он напомнил себе, что свет уличного фонаря не падал ему на лицо. Коридор перед умывальником был пуст. Он прошел по ней и заглянул внутрь бара.