Дома Альберта Юрьевича не оказалось. Двери Гурову открыла младшая дочь Копцевых – девушка лет двадцати. Лев Иванович не стал показывать удостоверение, чтобы не испугать ее или не навести ее на какие-нибудь еще неправильные мысли, а просто сказал, что ему нужно поговорить с ее отцом. По всей видимости, такие вечерние визиты к ним в дом незнакомых людей не были единичны. Девушка спокойно ответила, что отец вернется поздно, потому что у него вечерние лекции у заочников. Льву Ивановичу ничего не оставалось, как поехать на шоссе Энтузиастов, где и находился главный корпус юридического факультета.
Копцева он нашел в одной из аудиторий. Преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин готовился к очередной лекции и не сразу поднял голову от бумаг и обратил внимание на вошедшего.
– Альберт Юрьевич, прошу прощения, что отрываю вас от дела, но мне нужно с вами срочно переговорить, – прочистив горло, заговорил Гуров.
Тот поднял глаза и внимательно посмотрел на Льва Ивановича.
– Для студента вы староваты, – улыбнулся он. – Но я вас слушаю.
Гуров представился и протянул удостоверение, но Копцев даже не взглянул на него. Улыбка сползла с его лица, и он встал со стула.
– Что-то случилось с женой или, может, с кем-то из детей? – спросил он, заметно заикаясь.
– Нет, что вы, надеюсь, с ними все в порядке, – успокаивающим тоном ответил Лев Иванович. – Во всяком случае, я только что говорил с вашей дочерью, и она была в полном порядке.
– А что же тогда…
– Да вы сядьте и не переживайте так. Какой вы впечатлительный! А ведь вроде бы психолог, – улыбнулся Лев Иванович.
– А вы считаете, что все психологи равнодушные и черствые или что у них железные нервы? Нет, мы такие же обычные люди, как и все. Вот вы бы разве не испугались, если бы к вам на работу пришли из уголовного розыска? Впрочем, – махнул он и рассмеялся. – Вы ведь и сами из данной организации. Так о чем вы хотели со мной поговорить? – уже окончательно успокоившись, спросил Альберт Юрьевич.
Гуров сел на один из стульев, стоящих рядом с преподавательским столом, и сказал:
– Мне нужно поговорить с вами о Юлдашевой Алине Сергеевне. Вы ведь с ней дружите?
Последнее слово Гуров произнес после некоторой паузы, давая понять, что подразумевает под этим словом несколько более широкое значение. Копцев напрягся, но, посмотрев Льву Ивановичу в глаза, спокойно ответил:
– Да, мы с Алиной и любовники, и друзья, и родственные души, если угодно.
– Понимаете, какое дело, – стал объяснять Гуров причину своего визита. – Наше управление сейчас расследует одно дело, о подробностях которого я не могу вам рассказать. И ваша подруга была невольно втянута в…
Он не успел закончить, как Копцев с жаром воскликнул:
– Алиночка не могла совершить ничего плохого, я за нее ручаюсь!
– Альберт Юрьевич, я ведь и не сказал, что она что-то совершила плохое, – невольно улыбнулся Лев Иванович такой горячности зрелого человека. – В ее отсутствие в квартиру было совершено незаконное проникновение, и мы выясняем, откуда преступнику могло быть известно о том, что ни ее, ни ее сына нет в городе.
– Ах, так Алина стала жертвой ограбления?! – Глаза Копцева одновременно беспокойно и растерянно посмотрели на Льва Ивановича. – Но у нее и украсть-то нечего, кроме ноутбуков.
– Нет, у нее ничего не украли, – успокоил его Лев Иванович. – Скажем так, ее квартиру использовали для жульнических махинаций. Но это я просто мягко выразился, вы понимаете? Я не могу рассказать всех подробностей.
– Да-да, я понимаю. А почему вы пришли ко мне? Не думаете ли вы, что это я что-то этакое провернул?
Лицо у Кобцева стало по-детски обидчивым, и Лев Иванович понял, что перед ним весьма добрый и безобидный человек.
«Да, – подумал он, – вы не стали бы подставлять свою любимую женщину и делать ей какие-то гадости у нее за спиной. Не такого вы характера человек».
Вслух же Лев Иванович сказал:
– Нет, я так не думаю. Но может быть, вы с кем-то говорили об Алине Сергеевне и нечаянно обмолвились, что она уезжает из города?
– Я никогда и ни с кем не обсуждаю свои личные отношения с этой женщиной, – покраснел Копцев. – Я даже не знаю, какой период времени вы имеете в виду, говоря о ее отъезде.
– Простите, совсем забыл сказать, – вздохнул Лев Иванович. – Замотался сегодня и к вечеру стал уже не так внимателен к деталям. Я имел в виду ее отъезд к больной маме в деревню в январе прошлого года.
– Ого! Так это когда было! – удивился Альберт Юрьевич. – А я-то думал, что на днях. Думаю, как так – Алина куда-то уезжала, а я и не знал об этом. А оно вон когда – в прошлый январь, значит. Да, я помню, она уезжала к маме на неделю в конце января. Но я никому об этом не говорил. Я уже сказал, что не имею привычки обсуждать с кем-то свою связь с Алиной… Алиной Сергеевной.
– Что ж, я вам верю, – кивнул головой Лев Иванович и встал: – Прошу меня простить, что побеспокоил.