Калиновый мост

Детей сталкивали между собой, поощряя высмеивание и травлю. Любое отличие могло послужить причиной жестоких унижений и оскорблений. У Зоряны таких отличий от остальных имелось в избытке и во внешности, и в отношении к миру…

— Что-то еще вспомнила, бесценная моя? — муж подошел ближе, обняв ее со спины, словно ощутил тоску и старался согреть, передать часть своей силы, поддержать. Его голос тут звучал еще глубже, гулко, как фоня от стен церкви.

Свечи вокруг медленно гасли, догорая, да и весь зал как-то размывался, все глубже погружаясь в ночные тени.

— Много всего, — улыбнулась со всей своей огромной любовью. — Теперь бы разложить это в голове по местам…

— Нам дальше пора, Зоряна, — Захар указал на порог церкви, где в темноте неясной тенью мелькнула… лиса?..

Да, точно! Ее пушистый хвост, отливающий серебром в ночных тенях почему-то, будто тянул, понукал, торопил их двигаться дальше. Прав Захар! Только лиса-то что тут делает? Диво дивное, а не сон, вот уж точно!

— Хорошо, пошли, — не спорила Зоряна. Она тут все вспомнила, теперь оставалось это внутри себя осмыслить.

Вышли на улицу следом за этой лисой, очевидно, важной, судя по поведению Захара. Но… неожиданно для Зоряны оказались не в огромном дворе церкви, где частенько собирался народ летом после службы, а то и во время молитв, когда в духоте стоять охочих не было, и двери храма распахивали настежь. Нет, они сейчас стояли перед заброшенным домом, в котором просела и провалилась внутрь крыша. Забор вокруг оброс травой и сорняками, местами был повален, во дворе не виднелось ни единого признака обитания.

Но, несмотря на явное запустение, окна остались целыми, двери плотно прилегали, закрывая вход, и было заметно, что никто не пытался проникнуть внутрь или разграбить хату. И не страшно, как ни странно, не ощущалось тлена или тоски.

— Что это за место? — поинтересовался Захар, с интересом оглядывая окрестности. — Хорошее, кстати, чувствуется. Очень умно выбрал кто-то. Тут бы жить и жить…

— Это мой дом… Настоящий, мамин, — зябко поежившись от ночного холода, леденящего босые ноги, прижалась к его боку. Но отступать не хотела, наоборот, подалась вперед, вынудив и Захара последовать за собой.

— Я сюда прибежала и пряталась, когда поняла, что не могу так больше. Ну и еще… — замолчала, вздохнув. Этого вспоминать не хотелось, потому заговорила о другом. — Ты мне тут впервые приснился… Вспомнила теперь, — улыбнулась, подняв глаза, хоть и не видела почти в темноте лица мужа. — Только поначалу медведем… Да, не смейся, — когда Захар как-то странно переступил с ноги на ногу и словно сдавленно ухнул, призналась.

Толкнула дверь, входя внутрь и любимого заводя за собой.

Захар осмотрелся с интересом. Здесь также царило запустение, ощущался привкус пыли и тлена в воздухе. По углам сухие листья и какой-то пух… будто птицы гнездовались когда-то. Но в целом… даже уютно, хоть и с паутиной. И до сих пор под потолком в одном из углов образ висел, убранный старым, запылившимся, потускневшим рушником. Такая же старая свечка рядом на маленькой полочке.

— Таким огромным медведем, лежащим на поляне в горах, ожидающим меня… Я даже не сразу поняла, что это Карпаты, — продолжала рассказывать Зоряна. — Ой! И потом, когда я у тебя спала в первый раз, а ты ульи проверять ходил… мне тоже снилось, что медведь их проверяет, — рассмеялась невольно, как стряхнув с себя всю боль, горечь и затхлость памяти о годах, прожитых у тети. — Я тут несколько дней пряталась… Повезло, конечно, больше, у дяди приступ сердечный случился как раз, не до меня было. Некогда искать. А я и не очень задерживалась… Ты меня словно звал. И была уверена, что подскажешь, поможешь иначе жизнь повернуть, изменить все. Так и вышло. Но знал бы ты, как мне страшно и сложно было купить билеты на автобус… Все казалось, что на меня все смотрят! А я даже толком не знала, куда мне нужно и как это делать, впервые покупала на автовокзале, до городка пешком добралась. Тут недалеко, одиннадцать километров, — она на мгновение крепко-крепко обняла Захара, переплела их пальцы, пока рассказывала. Он в ответ постарался дать ей все свое тепло, поддержать.

— Холодно… давай печь растопим, — как-то потерянно предложила Зоряна, теряясь в обилии информации, возвращающейся в разум.

— Давай, — не спорил Захар, скорее, просто наблюдал, как она достает спички из тайника, куда сама те спрятала.



Помог ей заслонку открыть, проверил дрова, которых оказалось здесь в достатке сложено у печи.

— А как ты добралась? До нашего села уже? Я так понимаю, документы все остались у тетки? И телефона тоже не было? А я считал, что ты в лесу потеряла, — кажется, муж усмехнулся.