Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

– Убери, а то мне тоже захочется.

Антон покорно убрал девайс и снова сел.

Тома понимала, что Антон облажался по-крупному, но знала, что выплескивать на него свое раздражение сейчас не имеет смысла.

– Что будешь делать? – наконец спросила она.

– Не знаю, жопу свою спасать. А для этого надо найти Профессора.

– Ты дурак? – не выдержала Тома. – Тебе нужно в СК ехать и все рассказать, пока не поздно.

– Ты не понимаешь, что ли? Я ему с поисками просто так помог, за спасибо. А значит, ни договора, ни оплат. Выходит, я сообщник, Тома. Они на него все вешают. А я следующий в очереди буду с таким раскладом. Нет, так не пойдет! Мне нужно его первым найти.

Антон сделал паузу, набрал побольше воздуха в грудь:

– Поэтому я хотел тебя попросить…

Тома знала, что будет дальше, и не позволила ему закончить.

– Ооооо, нет! – она ушла в дальний угол комнаты, подперев поясницу руками. – Мне рожать через три недели.

Тома понимала, что ей нельзя жалеть Антона и точно нельзя его спасать. Она должна жить своей жизнью и думать о ребенке.

– Меня из СК уволят к едрене фене, если узнают. Не могу я, – твердила она, подавляя чувство вины.

Антон обреченно опустил голову и был готов зарыдать от отчаяния. Томе было больно на него смотреть, и она разозлилась.

– Антон, не дави на жалость! Мы это проходили. Впутался в очередное… и просишь помочь разгрести. Я больше не твоя жена.

Антон вдруг увидел себя со стороны. Конченый трус, прибежавший плакаться к беременной бывшей, намеревавшийся сделать ее соучастницей. Ему захотелось срочно отсюда убраться.

Антон встал:

– Ты права, прости. Я запаниковал. Я не должен был сюда приезжать.

Он натянуто улыбнулся и быстро пошел к выходу.

– Стой. Раз уж ты решил Профессора искать… Я бы на твоем месте к Рихтеру прокатилась.

– К Рихтеру?

– Он иногда вместо Мещерского лекции читал. Не помнишь его? Профессор все время про него байки травил. Рихтер был его учителем или типа того. Его утром с инфарктом увезли, в институтском чате написали. Два психиатра в новостях в один день. Нехилое такое совпадение, тебе не кажется?

Антон расцвел на глазах и с благодарностью улыбнулся:

– Спасибо тебе!

Антон ушел. Тома посмотрела в окно: Леня собирал куриные яйца в корзинку.

VII

14 дней 7 часов 30 минут с начала эксперимента

Профессор лежал на кровати, укутанный тряпьем. Раздался скрип. Мещерский открыл глаза, зажмурился от боли. Прошло несколько секунд, прежде чем он привык к яркому свету и наконец смог различать предметы. Степан сидел в темном углу комнаты, раскачиваясь на стуле с листом бумаги в руках.

Профессор осмотрелся: он больше не в подвале, его ноги привязаны к спинке кровати. Мещерский изо всех сил попытался сфокусировать взгляд на своем похитителе. Пока он занят, надо успеть прочитать его. Я должен вернуть контроль! Степан раскачивался на стуле все быстрее, скрип усиливался. Он нервничает, пытается принять решение. Он… Наступила тишина. Степан замер и повернулся. Секунду он смотрел на Профессора не мигая, словно хищник, но затем его лицо смягчилось:

– Очнулся, значит? – Степан положил бумагу на стол, подошел к Мещерскому и проверил капельницу. Поправил иглу в вене. – Не бойся, не бойся, глюкозку поставил. Почти десять дней провалялся. Думал, все уже. Я таблетки твои в аптеке в поселке показал, объяснили мне, что у тебя за болезнь.

Профессор попытался что-то сказать сухими слипшимися губами, но получилось лишь невнятное мычание.

– Ты лежи, лежи, не дергайся. Поболтать еще успеем, – зловеще произнес Степан, поправил пропитанную потом и кровью подушку Мещерского и вернулся к столу. Аккуратно свернул листок и убрал в рваный конверт.

– Вот, на той неделе с почты забрал. Результаты теста на отцовство. Чего только не придумают ученые эти, – Степан оскалился по-звериному. Протащил по комнате тяжелый стул и сел у ног Профессора. Какое-то время он разглядывал собственные руки, затем посмотрел Профессору в глаза и глухо произнес:

– Я знал, что ты мне сын. Чувствовал. Но лучше, чтоб наверняка.

Мещерского накрыло тяжелой волной. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. «Это сейчас не важно. НЕ ВАЖНО! Не включай эмоции… Анализируй, препарируй его психику, жди момента… Он всего лишь субъект, ты не его жертва… Ты не жертва…»

Вернув контроль над собственным разумом, Профессор холодно посмотрел на Степана, сосредоточился на анализе. «Итак… В голосе субъекта появилась не свойственные ему осторожность и забота. Движения стали мягче. Присутствует легкая дереализация. Его паранойяльный бред подвергся сомнениям. Сверхценная идея дала трещину…»

Словно ощутив невидимую угрозу, Степан резко встал, прервав размышления Профессора.

– Ты отдыхай, отдыхай пока. Скоро все кончится. У меня ведь теперь выхода нет. Надо заканчивать.

Степан снова скрылся в темном углу. Вынул из кармана яблоко, вытер о засаленную куртку, ржавым ножом отрезал дольку, отправил в рот. Медленно покрутил нож в руках, разглядывая каждую шероховатость.