Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

– Вот дата. Туннель заложили два года назад, когда началась реконструкция. А вентиляцию оставили. Сто процентов.

Сергей Аркадьевич подъехал ближе.

– Жопа в том, – продолжил Рома, – что там лаз сантиметров сорок. Никто не пролезет. Кроме Кати.

Повисла пауза. Татьяна пыталась сдержаться, но не смогла.

– Серьезно? Ей нельзя верить! Она же…

– Хватит! – устало прервал ее Андрей. – Мы никому не доверяли, и посмотри, что вышло. Нурлан и Наташа мертвы, старик чуть от астмы не загнулся, Платону неизвестно сколько осталось. Ты Катю избила до полусмерти, и что это дало?

Татьяну мучили сомнения. Неужели она совершила ошибку? Она ведь никогда не ошибалась.

Андрей продолжил вываливать на стол аргументы:

– Твой допрос с пристрастием ничего не дал. Ты не думала, что ошиблась и Катя тут реально, как мы, за что-то расплачивается?

Татьяна намотала нитку на палец так туго, что он побелел. Признавать, что Андрей прав, было физически больно.

– Или отправляем Катю, или все тут останемся, – подытожил он.

Татьяна молчала. Выходит, ей придется доверить свою жизнь этой девчонке. Платону срочно нужна операция, у старика кончалось лекарство. Из еды остались только яйца. Выбора действительно не было.

– Ты прав. Прости, – сдалась она, тяжело вздохнув.

– Осталось только Катю уломать.

– Это точно не ко мне. Со мной говорить не станет. Где она, кстати? Может, уже наверху? – снова на секунду поддалась паранойе Татьяна.

Андрей многозначительно посмотрел. Татьяна подняла руки, сообщая, что сдается.

– Я поищу. А вы за Платоном присмотрите пока. И отдохните, по очереди.

Андрей поднялся.

– А с ним что делать? – окликнул его Рома.

– С кем?

– С Нурланом.

– Не знаю. Потом решим.

Рома кивнул.

Андрей шел по туннелю, заглядывал в каждую камеру:

– Катя! Не бойся, все хорошо. Ты можешь выйти.

Дойдя до тупика, он повернул назад и услышал шорох. В нише за толстыми трубами торчали ноги Кати.

Андрей медленно подошел к ней и опустился на корточки:

– Привет.

Катя не ответила. Андрей увидел ссадины на ее лице.

– Нормально так она тебя приложила. Тебе надо умыться, пойдем?

– Нет… Не пойду… Там она…

Катя заикалась, быстро качая головой, часто дышала. Андрей понял, что начинается приступ истерики, осторожно прикоснулся к ее плечу, погладил.

– Тише, тише. Ей очень стыдно. Она тебя больше не обидит, я обещаю. Я буду рядом.

– Вы Нурлана убили! – Катя заплакала.

– Он был опасен.

– Он заступился за меня!

Андрею ответить было нечего.

Катя посмотрела ему в глаза:

– Я знаю, зачем ты пришел… Тебе от меня что-то нужно… Никто меня не искал… А теперь что-то нужно…

Андрею стало невероятно стыдно, но на кону были их жизни.

– Нам нужна твоя помощь. Всем, и особенно Платону. Ему в больницу надо. Только ты можешь ему помочь, позвать на помощь.

– Он ей помогал. Он…

Андрей снова погладил Катю:

– Знаю. Пойдем, пожалуйста. Тут холодно и сыро. В камере тебя никто больше не закроет, обещаю. И вообще, больше никто никого не закроет. Сергея Аркадьевича мы отпустили.

Андрей почувствовал, как напряжение в теле Кати стало уходить. Плечи расслабились.

– Правда?

Андрей кивнул. Катя вытерла слезы и несмело протянула Андрею руку.

В гостиной Татьяна сделала Платону холодный компресс, пыталась его напоить. Платон бредил, и вода текла мимо его рта.

Рома перерисовывал планы здания на лист бумаги, Сергей Аркадьевич одиноко ютился в углу.

Кате было неловко от взглядов, полных жалости, но и остальным трудно было смотреть девушке в глаза. Татьяна смущенно отвернулась и принялась перевязывать Платона. Катя присела рядом. Татьяна сразу отошла, чтобы не мешать.

– Он потерял много крови. Ему операция нужна, – объяснил Андрей. – У нас есть план, – продолжил он, – немного передохни, приведи себя в порядок, и мы все расскажем.

– Говори сейчас, – отрезала Катя.

Она чувствовала себя смелее, чем обычно, потому что понимала, что нужна этим людям. А значит, она в безопасности.

Все собрались вокруг планов здания на журнальном столике. Рома передал Кате лист бумаги со схемой, нарисованной от руки. Указал место на схеме, отмеченное красным крестом, и повел по чертежу пальцем.

– Люк здесь. Шахта ведет на первый этаж в технические помещения. Ну, типа, бойлерная, кондиционеры… Там может быть закрыто, да и окон нет. Но если тут повернуть направо и подняться выше – попадешь на второй этаж. Въезжаешь? Даже если двери заперты, есть окна. Решеток нет, я запомнил. Там невысоко. Можно разбить окно и прыгнуть.

Катя задумчиво потирала разбитую щеку. Все напряженно ждали.

– А дальше? Что ей дальше делать? – спросил Сергей Аркадьевич.

– А дальше как повезет. Ментам набрать, как сеть появится. Можно до ближайшей заправки или до деревни пойти. К людям, в общем, выйти.

– Нет. Не полезу, – наконец сказала она.

– Почему?

– У меня с детства клаустрофобия. А если наверху люди? Те, кто нас закрыл? Нет, я не полезу.

Никто не знал, что ответить. Наконец Андрей произнес:

– Мы сняли все камеры. Они не будут знать, что ты в шахте. Мы понимаем, что это рискованно. Но выбора нет.

Катя сделала шаг назад.

Андрей подошел к Кате: