Калейдоскоп моего сердца (ЛП)

Я наконец-то вздохнула и устроилась поудобнее на своем месте. У Оливера есть способ успокоить меня в один момент. Его пальцы гладят мое колено, и я дрожу. И полностью наэлектризована.

 — Итак, куда ты меня ведешь? — спрашиваю я, повернувшись к нему лицом. Он улыбается и смотрит вперед.

— Если я скажу тебе, это разрушит неожиданный момент свидания.

— Мы ведь не собираемся поужинать и посмотреть кино? — говорю я, сдерживая смех, когда он бросает на меня взгляд.

— Я выгляжу таким скучным для тебя?

Я пожимаю плечами.

— Я не знаю. Куда ты обычно ходишь на свидания?

Его взгляд снова устремлен на мой.

— Есть.

— И…и это все? — спрашиваю, немного не впечатленная.

— Ну, это не так, но я не думаю, что ты хочешь говорить об этом больше, чем я хочу говорить о Хантере Грейсоне.

Я отворачиваюсь и улыбаюсь.

— Достаточно справедливо.

— Если, конечно, ты не хочешь говорить о Хантере Грейсоне, — говорит он, паркуя машину на пристани.

 — Я бы не хотела, — говорю я, чувствуя, как мои щеки вспыхивают. Хантер все еще мой друг, и каждый из нас проделал довольно хорошую работу, чтобы похоронить воспоминания о ночи, которую мы провели вместе. Оливер поворачивается ко мне лицом и проводит кистью по моей щеке, не отрывая от меня взгляда.

— Я очень рад, что мы это делаем.

Я тихо улыбаюсь, смущаясь под его взглядом.

— Я тоже.

Он опускает руку, выходит из машины и, пока я собираю свою сумочку, подходит, чтобы открыть для меня дверь. Мы проходим пару шагов, прежде чем его рука накрывает мою, и он соединяет наши пальцы. Это такой маленький жест, но он поджигает мой пульс.

— Мы едем на лодке? — спрашиваю я, когда мы проходим мимо ресторана и направляемся к судам.

— Не совсем, — говорит он. — Возможно, в следующий раз.

Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я чувствую тепло его улыбки.

Мы подходим к краю пристани, где стоит накрытый стол. Пол вокруг него усеян свечами, и он совершенно безлюден, если не считать официанта, стоящего рядом с ним с бутылкой шампанского в руках и улыбкой на лице.

— Марио, рад снова тебя видеть, — говорит Оливер, опуская мою руку и предлагая ее официанту.

— Спасибо, Доктор Харт, — говорит он с намеком на испанский акцент, улыбаясь и кивая, берет руку, которую ему предлагают, и пожимает ее.

 — Это Эстель, — говорит Оливер. — Элли, это Марио.

— Рада познакомиться, — говорю я, протягивая ему свою руку. Как только мы садимся на свои места, Марио наливает нам шампанское, передает меню и говорит, что вернется. Мои глаза снова сканируют все: свечи, стол, лодки, солнце, которое все еще садится над океаном вдалеке и, наконец, я смотрю на красивое лицо Оливера.

— Ты знаешь, что мог бы взять меня в «Ин-Н-Аут Бургер», и я была бы так же счастлива? — он смотрит на меня, и медленная улыбка растет на его лице.

— Вечер только начинается.

Я улыбаюсь и тянусь за бокалом шампанского.

— Как ты это устроил? — спрашиваю я, когда вижу Марио, идущего к нам с подносом в руках. Он ставит его между нами, кланяется и уходит. — Где ты нашел этого парня? — спрашиваю я, когда он не слышит. Оливер усмехается, его плечи дрожат. Я люблю его ямочки, хотя они и скрыты щетиной.

 — Мы играем в двадцать один вопрос? — спрашивает он, его глаза сверкают от удовольствия.

— Можно и так, — отвечаю я, улыбаясь в ответ.

— Я познакомилась с ним, когда он привез ребенка в больницу. Он и его жена были в отчаянии, потому что Дэвид, их сын, упал и ударился головой. Поэтому я им помог.

— И вы общаетесь? — спрашиваю я, хмурясь.

— Ну, мне нужно было позвонить на дом, — говорит он, отводя взгляд.

— Ты звонишь на дом? — Он вздыхает и снова смотрит на меня.

— Обычно нет.

Я поднимаю бровь и жестом прошу его пояснить. Наконец он снова вздыхает, проводит рукой по волосам и говорит:

 — У них не было медицинской страховки, поэтому мне пришлось делать то, что я сделал.

Мое сердце сжимается в груди, я улыбаюсь, протягиваю руку и кладу ее на стол. Он поворачивает ее и держит так. Мы ничего не говорим. Я не говорю ему, какой он удивительный человек, и он не уточняет. По опыту знаю, что Оливер из тех парней, что бросаются под автобус ради тебя, а потом отрицают, что спасли тебе жизнь. Он спишет это на то, что любой бы сделал то же самое. Он не понимает, что люди не такие хорошие. Люди не откладывают свои дела ради общего блага. Оливер смотрит мне в глаза с этой тоской, с этой потребностью, пока вырисовывает круги на моей руке. На мгновение я не могу вспомнить, о чем мы говорили, что делали, где мы и какой сегодня день.

— Мы будем есть? — говорит он, сверкнув легкой улыбкой, от которой у меня замирает сердце. Я киваю, возвращаю свою руку обратно и кладу ее на колени.

— Ты уже отработал последний день в больнице? — спрашиваю я, засовывая вилку в свой рот.

— Ну, я закончил с ординатурой, так что да, но отрабатываю смены, пока решаю, что делать дальше.

— Я должна вернуться во вторник на уроки. Мэй хочет, чтобы я научила класс делать скульптуры из разбитого стекла.

Оливер поднимает взгляд от тарелки и смотрит на меня, но ничего не говорит, поэтому я продолжаю.