Каледор

Пять дней шел караван по вьющейся тропе к высоким горным перевалам: дневной путь для дракона, мрачно думал Имрик, когда его карету мотало и шатало на неровной дороге. Десятки фургонов везли семьи и слуг, и над каждым реял зелено-красный флаг Каледора.

Каждое утро дети просыпались с рассветом и с надеждой вглядывались в облачное небо, надеясь в первый раз увидеть дракона, но ничего крупнее хищных птиц им не попадалось. Тучи становились тяжелее, к ним присоединялись дымы и пары вулканов. Камень стал темно-серым; караван полз по древним лавовым потокам, поднимаясь все выше и выше.

К концу пятого дня экспедиция подошла к долине Драконов — суровому ущелью, залегшему в горах Драконова хребта. В склонах разинутыми ртами зияли сотни входов пещер, из многих выходили клубы пара и дыма и лениво спускались в долину.

Дальше надо было идти пешком. Дориен нес украшенный золотом длинный музыкальный инструмент из рога дракона. Князья и их молодые подопечные остановились посреди долины возле груды блестящего камня.

Дориен поднял рог к губам и выдал одну басовую ноту, отдавшуюся долгим эхом.

— Драконы придут? — спросил Титанир.

— Тише, — сказал ему Тиринор. — Слушай.

Все застыли в молчаливом ожидании. Дети так старательно прислушивались, что некоторые даже встали на цыпочки.

— Дядя протруби еще раз! — сказал Титанир.

— Тихо, — оборвал его Имрик. — Имей терпение.

Казалось, будто рев рога продолжает отдаваться в долине, хотя природному эху полагалось бы стихнуть. Но звук не слабел, а лишь набирал силу. Все оглядывались по сторонам, пытаясь определить источник рева, но он шел будто из всех пещер сразу.

— Там! — прошептал Дориен, показывая назад и влево.

Среди выползающих из пещеры клубов дыма мелькнул свет, будто отблеск далекого пламени. До чутких ушей эльфов донесся скрежет, будто чудовищные когти скребли скалу, и чешуя шуршала по каменным стенам. Ответный клич на зов рога продолжал звучать, спадая и нарастая. У Имрика мурашки побежали по коже от этого звука, хоть он и знал его источник: дыхание дракона причудливо отражалось от стен лабиринта ходов в толще горы.

Все ближе и ближе слышался звук, ярче и ярче разгорался свет. Пещеры лишь казались маленькими на ровной стене: Имрик бывал в них и знал, что в некоторые вполне мог бы пройти корабль.

Из устья пещеры вырвалось в клубах дыма что-то огромное, раскрылись широкие крылья, и в небо взмыл красный дракон. Некоторые из детей завизжали, увидев его, но большинство стояли, остолбенев. Имрик вспомнил собственный безмолвный восторг и ужас много лет назад, когда он стоял на этом же месте со своим отцом.

В кружащем над головой драконе он сразу узнал собственного скакуна.

— Вам повезло, — сказал он Титаниру и остальным детям. — Это Маэдретнир, старейший из драконов, оставшихся бодрствовать. Увидеться с ним — большая честь. Не забудьте оказать должное уважение.

Задирая головы, чтобы видеть дракона, дети и взрослые следили, как мелькает на склонах тень Маэдретнира, как она исчезает, когда тот поднимается в облака. Послышались вздохи разочарования, но Имрик улыбался, зная, чего ждать. Старый дракон устраивает представление, как было в тот раз, когда Имрик увидел его впервые.

Шепот детей прервался дружным «ах!», когда облака над долиной вдруг заиграли по всему небу, подсвеченные изнутри оранжевым. В клубах дыма и пара замелькала размытая темная тень. Свет темнел, превращаясь в кровавый, разгорающийся с каждой секундой все ярче.

Из туч стремительно вылетел Маэдретнир, окутанный пламенем и дымом, камнем падая прямо на стоящих эльфов.

Дети сперва смеялись от восторга, но пронзительный рев дракона разорвал воздух, набирая силу, и смех смолк. Имрик почувствовал, как крепко вцепился в его руку Титанир — тем крепче, чем ближе становился рев. Младшие дети стали кричать от страха, те, что постарше, о чем-то тревожно спрашивали взрослых. А Маэдретнир падал вниз, вокруг его тела и крыльев полыхало пламя, оставляя завитки дымного следа. Сын тянул Имрика за руку, хотел бежать, но князь удерживал Титанира на месте. А мальчик тянул сильнее, а Маэдретнир кометой огня, чешуи и когтей летел к голой вершине.

И лишь, когда детские крики разорвали морозный воздух, дракон распахнул крылья, паря над эльфами так низко, что крыльями задевал землю.

Порывы ветра сбили младших с ног. Титанир повис в отцовской руке, волосы и плащ Имрика завертелись в бушующем вихре, и эхом отдался мощный хлопок, когда дракон вновь ударил крыльями и поднялся прочь.

Имрик почувствовал, как дрожит сын, и повернулся, чтобы обнять его за плечи. На миг на глазах Титанира блеснули слезы, он задрожал всем телом и до крови закусил губу.

Дети постепенно оправлялись от потрясения, снова слышался смех, окрашенный облегчением и сопровождаемый веселым хмыканьем отцов. Маэдретнир в небе приподнял крыло, резко повернул и приземлился неподалеку, выпустив из-под когтей брызги каменной крошки.