Какое горчайшее счастье…

Были горы,
Были просто горы!
На дороге пыльной и пустой
Мой попутчик попросил шофёра:
– Здесь родник.
Пожалуйста, постой!

Есть легенда…
Он ушёл в долину.
И осталась девушка одна.
И весною
И зимою длинной
Плакала, ждала его она.

Только не вернёшь его слезами,
Не воротишь,
Сколько ни зови…
Слёз её не вынес этот камень –
Плачут горы,
Плачут родниками,
Родниками девичьей любви.

Ты меня легендою не мучай –
Думаешь, легко мне делать вид,
Что такой беды,
Беды горючей
Не случилось и в моей любви?

Как я руки прятала за спину:
– Что же ты?
Иди, тебе пора! –
Он ушёл по лестнице в долину –
В глубину уснувшего двора.

И со мной на лестничной площадке
Ночь осталась –
Холодна, нема.
А вокруг, как горы, в беспорядке,
Громоздились тёмные дома.

Город занят,
В городе иначе,
Что ему до малости такой!
Ни один кирпичик не заплачет
Водопадом, родником, рекой…

И легенды в городе не сложат,
Не споют среди панельных гор.
Бей, родник!
Будь вечным, если сможешь!
Нам пора,
Поехали, шофёр.

«Полная от стаявшего снега…»

Полная от стаявшего снега,
От весны, стремительной в горах,
Нагоняла пенистую Гегу
Речка голубая – Юпшара.

Мне казалось,
Им никак не слиться,
Не звенеть мелодией одной.
Мне казалось,
Не стереть границы
Между пеной и голубизной!

Вниз пошла дорога постепенно,
А у рек – сплошная крутизна!
Где же стала голубою пена,
Стала пенистой голубизна?

Водопадом у крутого склона
Бьются, словно жилка у виска,
И несёт ущелье их в ладонях
Осторожно, чтоб не расплескать.

В море окунаются с разбега,
И не знает море,
Что в горах
Есть две речки – пенистая Гега,
Речка голубая – Юпшара.

Поезд Гагра – Москва