Какая чушь. Как 12 книг по психологии сначала разрушили мою жизнь, а потом собрали ее заново

– По-моему, Джоан Риверс как-то сказала, что хочет умереть под Джорджем Клуни, – сказала Рейчел.

Все засмеялась, и я тоже притворилась, что смеюсь.

Ха, черт возьми, ха.

Я налила себе еще вина и удалилась, как только разговор перешел к планам на новогодние праздники и историям с их общей вечеринки. Обычно такой обед был бы для меня раем, но теперь я чувствовала себя более чем далекой от всего этого. Почему никто из них не воспринимал жизнь всерьез? Почему мы не можем говорить о чем-нибудь серьезном? Например, как прожить хорошую жизнь? Или в чем ее смысл?

Почему все вечно говорят о ерунде? Это все не имеет смысла.

– Слушай, ты точно в порядке? – спросила Рейчел, когда мы все убирали.

– Да, просто устала, – сказала я.

Я поднялась наверх и увидела два пропущенных от мамы.

Я набрала ее.

– Звоню напомнить, что через два дня у твоей тети день рождения.

– Ладно, спасибо.

– Напиши ей обязательно.

– Хорошо, напишу… Мам?

– Да.

– Что люди должны сказать на твоих похоронах?

– В каком смысле?

– В смысле, когда ты умрешь, какой панегирик ты хочешь услышать?

– Не хочу я панегирик. Когда ты мертв, ты мертв. Все эти стояния и чесание языком о том, каким прекрасным человеком был ушедший, – полная чушь. Никто же не встанет и не скажет «она была старой сукой», правда?

– Ну ладно, тогда чего ты хочешь добиться в жизни?

– Чтобы вы, девочки, были счастливы.

– Нет, я говорю о тебе лично.

– Мэриэнн, я не знаю. Я не думаю обо всем этом так много, как ты…

– Да ладно, должно же быть что-то, чем ты хотела бы запомниться?

– Думаю, мне бы понравилось, если бы люди сказали, что я никому не принесла вреда.

Не знаю, что это было: самая скромная или самая амбициозная из целей.

В конце ноября в журнале решили, что моя прекрасная жизнь прекрасно подходит для статьи о том, каково это – всегда быть одной. Ученые верили, что нашли «ген одиночества», который определяет, кто из нас обречен никогда не иметь семьи. Я написала, что всегда была одна, возможно, как раз из-за этого гена. Журнал хотел больше деталей. Редактор прислал мне вопросы: «Ты когда-нибудь влюблялась? Ты хочешь иметь детей? Каким ты видишь свое будущее?» Сложные, личные вопросы, на которые мне нужно было ответить до дедлайна, чтобы потом их прочитал целый мир.

В четверг после полудня в Bread and Bean, когда в колонках играла Do They Know It’s Christmas? я решила, что пора разобраться с каждым аспектом своей жизни.

Я не плавала в Море Себя, я тонула в нем. Самоанализ превратился в самоненависть. Когда я начала воображать собственный суицид, это был знак, что пора остановиться.

Тот факт, что я закончила книгу на втором из семи навыков высокоэффективных людей, говорит сам за себя.

13. Депрессия

«Ты прикоснулась к тьме, и на этом пора отступить. Дальше будет только хуже».

Лысый Лондонский Таксист

– Тебе пора к доктору. Так больше не может продолжаться.

– В каком смысле?

– То вверх, то вниз – это ненормально. Минуту назад было все прекрасно, и Вселенная тебя любила, а теперь все ужасно…

– Все не так плохо, как ты думаешь.

– Ты провела последний час, рыдая в пабе в воскресный вечер.

Мы были в Queen’s Head в Ислингтоне. Стоял гул. Вокруг нас нормальные люди говорили о нормальных вещах. Я пригласила Хелен, чтобы притвориться одной из них. Нормальной. Не получилось.

Сначала я спросила о ее похоронах – не тот разговор, который она хотела бы продолжать.

Она съехала с темы, сказав, что давненько уже не была у стоматолога.

– Но почему ты все время его откладываешь? – спросила я, наклонившись к ней.

– А мы можем не превращать вечер в сеанс психотерапии? – сорвалась она.

Мои глаза наполнились слезами.

– Да что с тобой? – потребовала она.

– Ничего.

Я замолчала.

– Мэриэнн, скажи, что с тобой.

– Ты меня больше не любишь, – сболтнула я.

И заплакала. Как четырехлетняя.

– Мэриэнн, не глупи, – ответила она, покачав головой.

– Ты больше не хочешь меня видеть, – сказала я.

– Это не так.

– Ты думаешь, я дура.

– Если ты решила, что я целыми днями только о тебе и думаю, это не так, – сказала она.

– Ты думаешь, что я дура из-за этих селф-хелп-книжек.

– Я не думаю, что ты дура. Но разве они помогают? – сказала она.

– Я не знаю.

– Думаю, тебе нужна помощь другого рода.

Я опешила:

– Какая помощь?

– Медицинская.

– Что ты имеешь в виду?

– Антидепрессанты.

Я решила, что Хелен принимает все слишком близко к сердцу. Я не хотела заглушать свои эмоции таблетками и бухлом. Хотя, капелька бухла все же… но…

– Мне не нужны лекарства. Я просто…

Я не знала, что сказать. Я просто что? Чувствовала себя так, будто каждую минуту хожу по острию ножа, цепляясь за остатки здравого смысла? Или что в иные дни чувствую, как земля уходит у меня из-под ног, все дальше и дальше унося от меня все, что раньше было моей жизнью, – друзей, работу, повседневные привычки, бары, шопинг…

– Ты просто что?