Как жить с неверующим супругом?

Все дело, конечно, в личных грехах. В данном случае это эгоцентризм и гордыня! Придя к Богу, в Церковь, Ксения почувствовала духовный комфорт. Это понятно. Жить с Богом действительно интересней, чем без Него. Но тут нас поджидает скрытая извечная ловушка лукавого. Вместо того, чтобы осмыслять христианство как передовую линию фронта в войне с сатаной, в служении семье, людям, миру, нам хочется успокоиться в христианстве, уютно свернуться и блаженствовать.

Возникает некая эгоистическая форма христианства. Христианин, идущий таким путем, сначала чувствует душевный уют от общения с Богом и нежелание

соприкасаться с мирскими заботами. Затем его начинают раздражать те, кто его не понимают, и особенно те, кто напоминают о его мирских обязанностях. В это же время рождается уверенность (переходящая в злорадство), что «я спасен», а другие — безбожники, гибнущие в адской пучине, и мне до них нет дела.

Следующая ступень — состояние, называемое подвижниками прелестью. Прелесть — это самообман, иллюзия, что ты в порядке. А до других либо нет дела, либо к другим испытывается надменное презрение.

Но это гибельный, неправильный путь. Как существует грех сатанинской, безбожной гордыни, приводящей к тому, что человек ставит себя в центр мира: видит только себя, слушает только себя, носится только с собою; того же поля ягода — грех гнушения этим миром. Человек может оправдывать себя сколько угодно, но, по сути, он тоже видит и лелеет только свое мировоззрение.

51

У Ксении этот процесс так далеко не зашел. Она сумела услышать священника. Услышать и поверить!

Я знаю людей, называющих себя православными, которые дошли до такого уровня внутренней гордыни, что советы священника они слушают с иронией и плохо скрываемым легким презрением. Мне приходилось разговаривать с верующими, которые меня (священника) прерывали, смеялись в лицо и говорили: «Что Вы там глупости и ереси болтаете, Вы не понимаете... »

Ксения услышала священника, и для нее начался процесс духовного выздоровления.

И первым очень важным моментом для нее стало... обычное христианское Покаяние. Я — хуже, я плохая! Когда есть такое понимание, человек начинает исправляться.

Мне очень нравится следующий пример диакона Андрея Кураева. В книге «Школьное богословие» о. Андрей, рассказывая о Преображении Господа Иисуса Христа, напоминает нам одну фразу апостола Петра. Когда свет Фавора осиял апостолов, когда они пережили блаженное мистическое озарение радостью, светом, смыслом, Петр восклицает: Господи! Хорошо нам здесь быть!Если хочешь, сделаем здесь три кущи (т.е. палатки — о. Константин). Но Христос зовет апостолов вниз, с Фавора в реальный непреображенный мир. С

Фавора уже видна другая гора — Голгофа, и надо идти к ней. «На Фаворе нельзя оставаться не потому что — трудно, а потому что Бог не разрешает. От средних веков дошел к нам простой совет: если в молитве твой дух вознесен даже до третьего неба, и ты видишь самого Творца, а в это время к тебе здесь, на земле, подойдет нищий и попросит накормить его — для твоей ду

52

ши полезней отвернуться от Бога и приготовить похлебку... "Бывает, — приоткрывает мир своего сердечного опыта преподобный Иоанн Лествичник, — что когда мы стоим на молитве, встречается дело благотворения, не допускающее промедления. В таком случае

надо предпочесть дело любви. Ибо любовь больше молитвы"» (диакон А. Кураев).

Задача христианства — не приобщить человека к высоким религиозным переживаниям и в таком блаженном состоянии его оставить, а сообщить человеку силу достойно, свято жить в мире и дать импульс служить миру. Но не значит ли это, что, выйдя в мир, мы что-то растеряем?.. Безусловно. Но бояться этого не следует. Это ведь не наша заслуга, не наши духовные сокровища: это — Божие. И если Бог захочет, Он все восполнит и даст еще больше.

Представляю, как хорошо было апостолам в их сионской горнице в день Пятидесятницы, когда на них

сошел Святой Дух. Как, наверное, им хотелось удержать эту благодать, не идти в мир... Но они спустились со своего Фавора, пошли...

И потом, в четвертом веке, когда христианство было легализовано, когда оно было поставлено перед выбором: идти на контакт со вчера языческим миром, или замкнуться, боясь что-то из благодати утерять... Христианство пошло на этот контакт.

Такая же дилемма лежала перед святителями Василием Великим, Иоанном Златоустом и прочими великими мужами Церкви. Им так хотелось побыть одним, помолиться, поразмышлять о Боге. Но приходилось устраивать приюты, больницы, школы. Достаточно почитать житие отца Иоанна Кронштадского, чтобы уви

53

деть: ему тоже хотелось больше быть наедине с Богом. Но Господь призвал его к другому служению.

Церковь никому ничего не навязывает. Перед каждым стоит выбор: пойти в монастырь либо остаться в миру. Если мы сделали свой выбор, надо оставаться честным до конца, пока, быть может, Бог не укажет тебе иной путь в жизни.

Если у нас семья и дети, мы обязаны максимально служить семье. Не воровать время у мужа для Бога, а через служение мужу чувствовать, что ты служишь Богу.