Как воспитать монстра. Исповедь отца серийного убийцы

Наблюдая за ним, когда он предстал перед судьей в тот день, трудно было поверить, что моему первенцу никогда не стать никем большим, чем он казался, — лжецом, алкоголиком, вором, эксгибиционистом, растлителем детей. Я не мог себе представить, как он стал такой разрушенной душой, и, каким бы невероятным это сейчас мне ни казалось, я позволил себе поверить, что даже все эти гротескные и отталкивающие поступки можно рассматривать как этап, через который он однажды пройдет.

Я думаю, в глазах родителей дети всегда кажутся на расстоянии одного мгновения от искупления. Независимо от того, как глубоко они завязли в трясине, мы считаем, что им нужно только ухватиться за спасательный круг, и мы все равно сможем благополучно вытащить их на берег. В течение многих лет я был именно таким наивным отцом, который хватался за каждую соломинку, верил каждой лжи, протягивал руку раз за разом и, несмотря на все это, продолжал верить, что на руинах разрушенной души его сына есть надежда на спасение.

Поскольку неудача следовала за неудачей, и я видел, как Джефф погружался все глубже и глубже, я, тем не менее, продолжал оказывать свою долю духовной, интеллектуальной и финансовой поддержки, благодаря которой он все еще мог достичь достойной жизни.

Но когда я наблюдал, как Джефф разговаривает с судьей, я внезапно ощутил собственную беспомощность. Внезапно и впервые я больше не верил, что одних моих усилий и ресурсов будет достаточно, чтобы спасти моего сына.

Я увидел юношу, в котором не хватало чего-то существенного, того элемента воли, который позволяет человеку самому распоряжаться своей жизнью и направлять ее. С того времени и даже когда я наблюдал, как Джеффа уводят отбывать год в Исправительном заведении, я знал, что если он когда-нибудь и будет «исправлен», то только благодаря заступничеству какой-то иной силы, более могущественной, чем я. «Может быть, это Бог», — подумал я. Или это может быть Государство. Возможно, это какая-то программа консультирования. Или это может быть просто другой человек, который, несмотря ни на что, мог бы научить его, как жить лучшей жизнью. Какой бы это ни была сила, она должна была исходить извне личности Джеффа, и это был бы не я.

С тех пор я начал искать это внешнее решение. Я больше не верил, что мое собственное подталкивание может помочь моему сыну. Я больше не верил, что смогу выдержать всю тяжесть его падения. Из-за этого я знал, что мы больше не сядем за стол, чтобы предложить пути его будущего, больше не будет полезных и благонамеренных предложений об образовании или карьере, мы больше не будем притворяться, что он просто своенравный юноша. Мой сын переступил грань.

Пока Джефф оставался в Исправительном заведении, я пытался заручиться той помощью, в которой, по моему мнению, он нуждался. Я написал множество писем Джеральду Бойлу, адвокату Джеффа. Каждое письмо было более решительным, чем предыдущее, и по мере того, как проходили месяцы, а освобождение Джеффа приближалось, я все больше и больше преисполнялся решимости найти какую-нибудь независимую помощь для моего сына.

Но в некоторых вещах я все еще был слеп. Я по-прежнему считал, что проблемы Джеффа в первую очередь связаны с его алкоголизмом. Я позволил себе поверить, что если бы с этой зависимостью можно было справиться, то и другие его поступки исправились бы сами собой. Я не хотел понимать того факта, что алкоголизм был не корнем всех бед Джеффа, а всего лишь первым симптомом. Пока я мог видеть в нем просто жертву алкоголизма, я мог продолжать верить, что у него все еще может быть где-то будущее, жизнь, которая может быть чем-то большим, чем длинная нисходящая спираль, которой она была до сих пор.

Я писал письмо за письмом адвокату Джеффа, и все они умоляли поместить Джеффа в какую-нибудь высокоструктурированную программу лечения. Я был убежден, что если Джефф выйдет из тюрьмы, не избавившись от своего алкоголизма, то он продолжит совершать акты сексуального насилия и растления. На мой взгляд, именно зависимость моего сына от алкоголя ослабила его волю сопротивляться этим другим, еще более опасным и разрушительным импульсам.

Потерявшись в этой иллюзии, я приложил все усилия, чтобы Джеффа поместили в эффективную программу лечения от алкоголизма. Я сказал адвокату Джеффа, что я не думаю, что ему следует разрешить досрочное освобождение из тюрьмы, учитывая тот факт, что он не проходил лечение от алкоголизма во время пребывания в тюрьме. Мистер Бойл ответил, что вопрос о лечении должен быть рассмотрен с сотрудником службы пробации Джеффа, и что как адвокат Джеффа таким образом, его долгом было добиваться досрочного освобождения, если это было то, чего хотел Джефф, а так оно и было.