Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

— Приближаемся к Афинам, древнему культурному и историческому центру! — сообщил Горыныч. — Афины — столица Греции. Полюбуйтесь на мраморные дворцы и храмы. Сейчас вы увидите площадь, где собираются поэты и философы, чтобы высказать умные мысли и послушать, что скажут другие. Вон они, как угорелые носятся по улице и прячутся в мусорные корзины… Скоро мы окажемся над Карпатскими горами, но вы их не увидите, потому что уже вечер и скоро будет совсем темно.

Действительно, над Карпатскими горами березовские путешественники летели глубокой ночью — только по сгустившейся черноте было понятно, что под ними находится что-то огромное, темное, с редкими пятнами снега на вершинах. Иногда в темноте скользили какие-то огоньки.

— Это колдуют знаменитые карпатские ведьмы, — объяснил Змей. — Горы, над которыми мы летим, таят в себе множество загадок и легенд…

Когда ясные звезды начали бледнеть, а на востоке показался светлый краешек солнца, даждьбожьего щита, березовцы обнаружили, что вокруг них раскинулась степь. Воздух становился холоднее и наконец из тучи посыпался на путешественников мелкий колючий снежок. Березовцы так обрадовались, словно их алмазами обсыпали. Несколько раз замечали вдали кочевников на лошадях, а потом наконец увидели на высоком плоском холме огороженную бревенчатым частоколом деревню. Чем дальше, тем чаще стали попадаться укрепленные поселения. Люди бежали от них и грозили вслед кулаками, а березовцы, развеселившись и придя в полный восторг от близости родной земли, кричали в ответ и дразнились.

— В этих местах, — рассказывал Змей, — русские поселения все время терпят набеги печенегов. Также нападают печенеги и на купеческие корабли, которые отправляются по Днепру в Сурож и Византию. Ваш князь Владимир хочет построить вдоль реки несколько укрепленных городов, тогда для врагов путь на север будет закрыт. А вот и Днепр, на нем как раз ломается лед, скоро можно будет на кораблях плавать… А там вдали — видите стены и дома? — это…

— Киев!

— Киев!

— Киев, мать городов русских! — закричали березовцы, приподнимаясь со своих мест, чтобы получше увидеть сероватую ленту реки, изгибающуюся вокруг высокого берега с далекими деревянными башенками и избушками.

— 44 СВОБОДУ ТЕТЕРЕ!

В очень многих старинных русских преданиях, былинах, — поется о славном князе Владимире Красно Солнышко. Но еще больше поется о широких пирах, которые Владимир любил устраивать. Весь княжеский двор заставляли столами с угощением, выкатывали бочки меда и кваса, распахивали настежь дубовые ворота: заходи, киевский люд, всем сегодня рады.

Зиму провожать пожелал великий князь вместе с народом. Во дворе поставили разнообразное угощение, а на высоком крыльце сидел сам хозяин с важными гостями. Пировали так весело, что даже не заметили Змея Горыныча, совершавшего над городом большой круг и примерявшегося, куда бы приземлиться.

По одну руку от Красна Солнышка находился греческий купец Креонт, а по другую — жевал вареную курицу Тетеря, березовский охотник.

— Послушай меня, великий князь, — шепотом говорил Креонт. — У меня к тебе секретное дело по торговой части. Может получиться большая выгода…

— Что? — переспрашивал Владимир, в шуме праздника ничего не слыша.

— Секретное дело! — повысил голос грек.

— Курица жесткая, варить надо было лучше, — ворчал Тетеря.

— Что ты говоришь? — еще громче переспросил торгового грека Владимир, заглушая сипенье скоморошьих дудок, дувших гостям прямо в уши.

— Секретное дело! — заорал Креонт. — Редкий товар!

Все участники пира с интересом повернулись к высокому крыльцу.

— И что за товар? — поинтересовался великий князь, отпихивая скомороха с дудкой.

— Шкурки ежиков, — таинственно заговорил, наклоняясь к нему, грек. — Дивный мех, русское чудо! Предлагаю хорошую цену, только ты больше никому их не продавай — ни армянам, ни французам, — только нам, грекам.

— А что, на ежиках теперь мех растет? — хмуро спросил Красно Солнышко Тетерю.

— Да я у тебя уже столько сижу, что на них и поганки могли вырасти, — недружелюбно отвечал охотник.

Владимир вздохнул, соображая, как ему отвязаться от приставучего греческого купца.

— Значит так, — решил он. — Шкурки с ежиков обдирать запрещаю! Они от этого… — Владимир задумался.

— Болеют, — подсказал Тетеря.

— Болеют! — подтвердил Владимир. — Разрешаю их брить! Весь мех, какой получится, пусть греки себе забирают, нам не жалко… Так где, ты говоришь горы золотые спрятаны? — как бы невзначай спросил он, снова поворачиваясь к Тетере.

— На бороде, — невозмутимо отвечал березовец, объедая куриную ножку.

— А с ежиками что нам делать? — поинтересовался Креонт.

— А? С какими ежиками? — Красно Солнышко был недоволен, что его отвлекают.

— С бритыми, с какими же еще.

— Рубашечки им шейте, а то у них пузо замерзнет, — посоветовал Тетеря.

— Куда золото спрятал? — толкнул князь охотника. — А, Тетеря?

Но Тетеря только пожал плечами.

— Ты почему меня не слушаешь? Князь я или не князь?! — не выдержал Красно Солнышко.