Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

— Ах ты, любимый мой мальчик, маленький и глупый! — засмеялась Лада. — Да разве может любовь остановиться на одном-единственном чуде?! Ее волшебства бесконечны и неисчислимы.

Лада улыбнулась, а над садом и дворцом выгнулась небывалая радуга, озарившая полнеба.

— Волшебства, значит неисчислимые, — озабоченно бормотал Чудя. — Это хорошо. А я вот так и хожу с дырявым зубом. Нельзя ли…

Но на том месте, где стояла пресветлая богиня осталась только Смеяна, обнимавшая своих детей. А на сад и на всех, собравшихся в нем, сыпался, сияя и обещая всем счастье, удивительный дождь — красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый.

— 42 ПО ДОМАМ!

Столько волнений выпало Веприку в тот радостный день, что он чуть не забыл про Фукидида — спасибо Добриле, что напомнил.

Горыныч указал на дальнюю башню. Торопясь, взбежал мальчик по узкой стеклянной лестнице и в библиотеке среди книг и ученых рукописей обнаружил Фукидида, который был очень увлечен — только он не читал, а обнимался с кем-то, кого поначалу Веприк принял за другого Фукидида — так похожи были их большие носы, черные глаза и кудрявые макушки. Потом только мальчик сообразил, что второй Фукидид ростом меньше и к тому же — не мужчина, а женщина: толстенькая, улыбчивая, глазастая, носатая, с целым водопадом темных, отливающих золотом кудряшек.

При виде мальчика Фукидид радостно вскрикнул и бросился к нему, но вернулся к подруге и начал что-то объяснять по-гречески, размахивая руками и крича во все горло. Потом он все-таки добежал до Веприка и начал его обнимать, а потом от радости запел «Ой, да то не зоренька ясная!..»

Маленький отважный березовец пересказал товарищу все, что случилось после пленения того драконом: как вернулась голубка и принесла в заснеженную Березовку берестяное письмо из Африки, как отправились друзья в путь по зимнему лесу, как послал им лес могучих туров, которые довели их до Киева, как торговые греки показали им карту и объяснили, где искать Змея, как мохнатый Велес подарил им чудесных верблюдов, а грозный Перун защищал по дороге из Киева до Сурожа, как вольный Стрибог за три дня перенес березовский отряд через три моря, а потом их поймали кочевые арабы и отвезли в черные пески, но солнечный Даждьбог умерил земной жар и в песках выросли деревья. Грек ахал, вскакивал с места, хлопал в ладоши, иногда от волнения забывая перевести что-нибудь на греческий язык для своей жены, и тогда она больно щипала его, потому что сама слушала с большим интересом и тоже ахала, вскакивала с места и хлопала. Веприк поведал им, как светлая Лада уговорила Змея Горыныча больше не разбойничать и он по собственному желанию отпустил всех своих пленниц на волю.

Слушатели так обрадовались, что снова принялись обнимать Веприка.

Они втроем стояли в удивительном прозрачном зале, так что сквозь пол видны были разноцветные ковры в нижней комнате — словно на воздухе стоишь. За одной из хрустальных стен библиотеки, как за огромным окном, раскинулись цветущий лес и луг, и из леса неожиданно выскочил бедно одетый узкоглазый юноша верхом на тощем осле. Он подскакал к самым стенам замка и что было сил завопил:

— Ли Мэй! Ли Мэй!

Дальше было непонятно, но умный Фукидид перевел:

— Он кричит по-китайски. Зовет свою невесту Ли Мэй, которую он три года ищет по свету, а змея обещает зарезать и сварить из него суп с лапшей.

В следующую секунду сердитый жених был повержен — но не змеем, а самой Ли Мэй, которая выбежала из дворца и так проворно кинулась на шею любимому, что опрокинула его вместе с ослом. Поднявшись на ноги, счастливые влюбленные залезли вдвоем на ослика и поехали прочь от змеева логова, ни разу даже не оглянувшись. Навстречу им выходили уже со всех сторон новые пришельцы, начинали кричать и звать своих невест, жен, дочерей, сестер и внучек. А на Змея ругались последними словами.

— Жоржетта! Августа! Сулико! Любава! Брунхильда! — неслось над поляной и Жоржетта, и Августа, и Сулико и все прочие красавицы одна за другой бежали навстречу родным.

Откуда людям стало известно, где искать Горыныча, — так и осталось тайной, но тайна эта вполне понятна для тех, кто помнит, что чудеса любви бесконечны и неисчислимы.

Посреди общей радости было только два обитателя сказочного дворца, которые не смеялись и не прыгали. Веприк набрел на Змея Горыныча в укромном месте возле задней стены хрустального замка. Чудище сидело на травке и мрачно ковырялось хвостом в земле.

За его спиной в стеклянных комнатах замка один за другой зажигались лампочки и свечки, разгоняя вечернюю тьму и заставляя дворец светиться, как волшебную сосульку.

— Что ж ты не празднуешь победу, богатырь? — сердито поинтересовалось чудовище у юного охотника.

Веприк промолчал, пряча глаза, присел рядом и тоже стал задумчиво чертить на земле. Шесть круглых глаз с любопытством уставились на мальчика.

— Ну-ка, ну-ка, — пробормотал змей, пытаясь заглянуть Веприку в глаза.

— Да ведь ты-то жив остался! — в сердцах воскликнул мальчик. — А я уж почти придумал, как тебя убить!