Как стать контрабандистом

Условно-досрочное освобождение может быть также предоставлено раньше установленного 2/3 срока. Обоснованное заявление об этом подается правлению тюрьмы. Однако заключённый всегда должен отбыть не менее половины срока наказания и, значит, до этого срока предоставление условно-досрочного освобождения по закону невозможно.

Условно-досрочно освобожденный может быть поставлен под надзор. Эти функции выполняет Ассоциация по делам испытания и последующего ухода или частное лицо.

Если Министерством внутренних дел принято решение о высылке, заключённый будет отправлен на родину (или в соответствующую страну), после освобождения.

Более подробную информацию о вопросах, касающихся условно—досрочного освобождения можно получить у заместителя директора исправительного учреждения».

Это надо будет изучить в первичных документах, но некоторый позитив определённо присутствует. Если уж и сидеть, то хоть половину срока, что мало, но утешает.

Дальше пошли адреса и координаты многочисленных финских тюрем. Ликбез окончен. Клиент готов к употреблению.

Я задумчиво смотрел на дверь, открытую вертухаем, прикидывая, чем заняться и стоит ли вообще покидать нагретое лежбище, когда заглянул Сулев.

– Привет, не занят?

– Нет, сижу и строю планы. Что лучше? Потужиться в сортире или прошвырнуться между окнами? Поглазеть на вольные просторы за решёткой? Кофе будешь?

– Нет, спасибо, – Сулев был сосредоточен и что-то обдумывал, – А ты чего на прогулки не ходишь?

– Спина. Как начинаю спускаться по этой идиотской лестнице, так будто раскалённый кол загоняют. А как представлю час тупого нарезания кругов, то это меня просто в дрожь вгоняет.

– Тебе же таблетки дают?

– Ага, без ограничений.

– А список есть?

– Нет. Всё прописанное вертухаи просто высыпают из моей коробки. А то, что дают просто так, очень слабое.

– А что у тебя со спиной?

– На допросах что-то в позвоночнике сдвинул.

– Напиши в Страсбург. Там есть суд по правам человека. Может, и рассмотрят, – он задумался, но закончил уже менее оптимистично, – Хотя ты русский. Значит, пролетишь мимо этой кормушки.

– Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР, – негромко пропел я, но увидев недоумение на его лице, добавил, – Это такой шлягер Газманов запустил. Уже давно, но весьма бодренько.

– Это что, пародия на Born to be wild (Рождён быть свободным)?

– Не знаю. Думаю ближе к битловскому Back in the USSR (Снова в СССР).

– Ладно, так будешь писать жалобу в Страсбургский суд?

– Не знаю. У меня есть адвокат, а он всему голова. Моё личное мнение, что это очередная подотчетная Вашингтонскому обкому псевдо-наднациональная бюрократия. И доверия у меня к ней, если честно, вообще нет. Жаль деньги выбрасывать… на страсбургский ветер. Вот если бы я был финн и меня так трамбовали в России, то тут никаких проблем и масса ожидаемого позитива. Сразу можно начинать мемуары кропать. Бабла отсыпят столько, что не унести.

– Так накропай. Кто-то же должен о финских тюрьмах написать. Не только эти хвалебные газетные отчёты о проверках.

– Легко сказать. Сам не пробовал?

– Нет, – он побарабанил пальцами по столу, – Ты романы о рыцарях читал?

– Только в детстве.

– Там рыцари обет давали. Вау!

– Чему так радуешься? У них Интернета не было. Вот и отрывались по полной.

– Не wow, а vow! Если тебя оправдают… или посадят, то ты напиши книгу о нашей тюрьме. Любая цель помогает здесь не сломаться. Ты просто должен сам себе сказать: I vow and declare!

– Ты на ночь что, мистики начитался или порнухи пересмотрел? С какого перепугу я должен клясться и божиться?

– Появится смысл в жизни.

– Он у меня и так есть. Очень даже прагматичный.

– Какой?

– Просто жить. Жить спокойно и наслаждаться жизнью. Без всякой этой задолбанной суеты. Один раз меня насильно вогнали в клиническую смерть, так сразу весь смысл чётко сформировался. Не понравилось мне там.

– А там ничего и нет. Мы, эстонцы, никогда и ни во что не верили. Вечные безбожники. Нас крестили, а мы только делали вид, что согласны. Гнулись, но не ломались. И продолжали поклоняться своим камням.