Как стать фантастом: Записки семидесятника

Экспертов было чуть больше дюжины, редакция ставила нам чай и печенье. В журнал приходили телепаты, телекинезисты, создатели новой хронологии и прочие волшебники. Должен сказать (а если кто остался в России из членов комиссии, он подтвердит), что ни один из визитеров не смог прочесть мыслей, угадать треугольников, двинуть стакан или доказать, что античный мир придумали средневековые монахи. А уж о летающих блюдцах и таинственных пришельцах лучше не упоминать. Посетители уходили с комиссии обиженными. Благо у нас было могучее чувство юмора и принцип необычного, предложенный математиком Юрой Эстриным: «Ни одна мифология мира не сумела придумать кенгуру».

Но потом комиссия, столь гордая и скептическая, позорно опростоволосилась. Виноват был фон Денникен.

Он поставил фильм «Воспоминание о будущем», который в те годы делил первое место по популярности с фильмом «Зачем я это сделала?» — о гибельности абортов. Когда я смотрел «Воспоминание…», то в пределах своей специальности понимал: как врет автор, почему врет и в чем его слабость.

Но лишь только фильм выходил за пределы моих знаний, я ловил себя на позорной мысли: «А вдруг в этом что-то есть?» Оказалось, что мои коллеги по Комиссии, посмотревшие творение Денникена, также находятся в некотором смятении. И кто-то предложил пойти еще раз и посмотреть картину коллективно, дабы написать совместную рецензию.

Мы уселись в зале с записными книжками. И каждый ждал своей добычи…

Ага, говорил себе я, вот железная колонна в Дели, которая умудрилась не ржаветь полторы тысячи лет, поскольку сделана, конечно же, пришельцами из особо чистого железа. Но фон Денникен не знает, а его читатели и подавно, что один шведский металлург решил проверить, так ли это, и выкопал яму у подножия колонны. Затем взял на анализ частицу металла и выяснил, что колонна склепана из кусков достаточно «грязной» стали, глубоко проржавела у основания, где на нее попадает влага из почвы. Держится она лишь силой особо сухого воздуха в том районе.

И вот подобные вполне научные факты вспоминал каждый из нас на просмотре фильма.

Мы написали коллективную рецензию. И даже не очень глумились над Денникеном, который в то время сидел за мошенничество в швейцарской тюрьме. После чего стали ждать благодарности от читателей.

И тут наступила катастрофа!

В редакцию пришло несколько сот писем. И ни одного, в котором говорилось бы: «Молодцы, доктора наук, славно потрудились!» В этих письмах предлагалось лишить нас ученых степеней, выгнать с работы, обломать паршивые пальцы, посадить в тюрьму и даже расстрелять, чтобы мы не портили воздух славной планеты Земля.

Впрочем, мы не долго расстраивались. Мы быстро сообразили, что попытались бороться научным скептическим словом с явлением религиозного сознания. Неподвластным логике. И были обречены на поражение.

Мой первый рассказ был напечатан в журнале «Вокруг света». Это было постыдное произведение — не только потому, что рассказ был плохо написан, но и потому, что он был склеен из кусков казенного патриотизма.

На строительстве советских «подарочных» объектов шофер Миша (Маун Джи) подвергается укусу злобной ядовитой змеи.

Советские люди успевают привезти его в Пастеровский институт. Вот, пожалуй, и все.

Но какие люди!..

Когда же я впервые напечатал сугубо фантастический рассказ?

Это история не только давняя, но и длинная.

Дело происходило в середине шестидесятых годов, в «Искателе», приложении к «Вокруг света».

Мы боролись с пьянством.

Очень уж тогда было принято пить на рабочих местах. Я даже из АПН сбежал, потому что там каждый рабочий день кончался походом в шашлычную «Эльбрус» на Тверском бульваре.

Примерно то же творилось и в «Вокруг света». И мы решили: с этим надо кончать! Но безболезненно.

Прежде всего мы скинулись. Купили бутылку водки за 2 рубля 87 копеек, бутылку коньяка за 4 рубля 12 копеек и совсем уж недорого — бутылку портвейна для пижонов.

Бутылки поместили в шкаф. Рядом положили ржаных сухариков, поставили рюмку и пустое блюдце.

Ты захотел выпить. Для этого ты должен на глазах у всего «Искателя» открыть шкаф, положить на блюдечко 50 копеек, налить себе рюмку — и наслаждаться. Мы полагали, что наслаждения в одиночку не выйдет, потому что пить приятно за компанию.

И на самом деле пьянство исчезло. Как социальное явление.

До того самого трагического дня…

Из типографии сообщили, что тиражом в 300 тысяч экземпляров напечатана цветная обложка для «Искателя». А цензура заявила, что из номера изымается переводной американский рассказ (честное слово, не помню, за что).

Обложка была иллюстрацией к запрещенному рассказу.

Фантастика нашей жизни, наша родная антиутопия подняла свою драконью голову и усмехнулась мне. И швырнула мне в лицо перчатку.

— Это ужасно, — сказал кто-то. — Мы остаемся без премии, тринадцатой зарплаты, а вдобавок подвергаемся идеологическим гонениям. Что делать?