Как сражалась революция

Митя Соколов, большой весельчак, замечательный и преданный товарищ, собрал всю рыбу в мешок и, взвалив его на плечи, направился в местную пекарню. Немного погодя он, сияющий, возвратился с противнем в руках, еще издали крича:

—    Ну, братки, навались на кефаль!

Аппетит у нас был зверский, и мы на прощание вволю покушали жареной рыбы.

Штурман Жора

В Новороссийске мы пригласили штурманом бывшего мичмана царского флота, носившего кличку «Жорж». Он слыл за человека, прекрасно знающего Крымское побережье, а нам нужно было найти удобное место для десанта. Но этот Жорж оказался горьким пьяницей. Он был настолько неравнодушен к спиртному, что, когда следовало залить компас чистым спиртом, мы приставляли к нему наблюдателя, чтобы спирт вместо компаса не попал в рот Жоржа. Именно этот Жорж и подвел нас.

Мы шли на двух катерах. Мокроусов командовал «Витязем», а мне поручили «Гаджибей». Наступила ночь, стало совсем темно. «Витязь» шел первым, я — сзади. Скоро должны быть берега Крыма, но в темноте ничего не было видно.

Вдруг «Витязь» резко замедлил ход. Оказывается, Мокроусов узнал феодосийскую бухту. Я быстро подошел к «Витязю».

—    Ваня,— говорит Мокроусов,— давай за мной отсюда полным ходом. Мы влипли, тикать надо — попали в бухту к противнику. Приготовьтесь на всякий случай к бою...

Вот что наделал хваленый штурман Жора.

Саша-перископ спасает нас

Пришлось уходить снова к кавказским берегам. Уходить надо было быстро, чтобы до рассвета покинуть зону неприятеля, но когда мы подошли к Керченскому проливу, вышла из строя машина на «Витязе». Пришлось взять его на буксир, и мы поплелись дальше черепашьим шагом.

На фарватере пролива в погоню за нами из Керчи вышел военный транспорт. Мокроусов подал команду:

—    Приготовить бомбы и пулеметы к бою!

Из-за «Витязя» мы, естественно, не могли идти полным ходом. Тут бы и был нам конец, но, к нашему счастью, нам повезло. На палубе «Гаджибея» стоял Саша Григорьев, неимоверно высокий человек, и белогвардейцы издали приняли «Гаджибей» за подводную лодку, а Григорьева за перископ. Второй же катер с фальшивой трубой они приняли за миноносец. Испугавшись миноносца и подводной лодки, транспорт прекратил преследование.

Мы повернули и столь же размеренно, как и прежде, пошли к кубанским берегам.

Начинаем все сначала

В Анапе вновь закипела работа — началась новая подготовка десанта. Прежде всего оставили вышедший из строя «Витязь» и все свои усилия сосредоточили на «Гаджибее». Работали по 16 часов без сна и отдыха.

Опять с Колей Ефимовым перебрали мотор и подготовили его к переходу.

Ночью загрузили «Гаджибей» пулеметами, бомбами, патронами, запаслись горючим и на рассвете вышли в море. Уходили так конспиративно, что в спящей Анапе никто не видел, в каком направлении мы скрылись.

В море

В первые часы погода была замечательная, мотор работал исключительно хорошо.

К вечеру пошли большие волны.

Мокроусов весь день стоял за рулем, а мы с Колей Ефимовым по очереди следили за мотором. Волны то и дело заливали катер, и все мы еле успевали вычерпывать из него воду.

От сильного напряжения Мокроусов устал и попросил:

—    Ваня, подмени меня.

Я стал за руль и вел катер, следя за компасом. Тот компас совсем не был похож на современный, которым оборудованы корабли нашего времени. Он помещался в деревянном ящике, и в нем горела свеча, чтобы освещать его.

Вдруг послышались сильные перебои мотора. Оказывается, Коля Ефимов от усталости задремал. Насос и охлаждение испортились, мотор перегрелся.

Я бросил руль и остановил катер.

Наступили тревожные минуты; все затаили дыхание. Надо было разобрать грубку охлаждения, чтобы пустить мотор. Дали ему остыть. Потом вместе с Колей разобрали и собрали мотор и начали его запускать. Но он не идет, да и только. А ведь я тогда физически был очень здоров. Один из наших братков— Гриша Кулиш, обращаясь ко мне, говорит:

—    Ванечка, дорогой, может быть, тебе кружечку винца дать, чтобы он пошел?

Народ был замечательный, умел бодро шутить и в трудные минуты.

Мотор исправили и пошли дальше.

Коля Ефимов почувствовал себя сконфуженным, а я мотора уже не доверял никому.

Мокроусов сидел у компаса и руля.

Шли далеко от берегов. По расчету убедились, что нам нужно идти еще часа три-четыре, чтобы попасть на побережье в район Судака.

Высадка

Прошло часа три. Из темноты показались контуры берега, черные горы. Мы круто повернули, градусов на 45, и пошли по направлению к берегу. Что ожидало нас там — мы не знали. У нас все было готово к бою: пулеметы, винтовки.

Мокроусов скомандовал:

—    Тихий ход!

Я дал тихий. Подошли вплотную к берегу... Прислушались... Никого нет... Выскочили из катера. Двое товарищей выбрали место, куда сложить снаряжение и боеприпасы. Это было одно из ущелий около деревни Капсихор (ныне Морское). Чтобы скрыть следы десанта, «Гаджибей» пришлось затопить. Хорошие пловцы Сергей Муляренок и Николай Ефимов отвели катер подальше от берега и там пробили днище. Сами вплавь возвратились к нам.