Как сражалась революция

Как известно, белогвардейцы забирали у крестьян все, начиная с лошадей, коров и кончая курицами. Поэтому население готово было за бесценок продавать свои продукты, чтобы только они не достались врангелевцам. Этим пользовались контрабандисты. Несмотря на строгую охрану берегов, они беспрепятственно покупали и вывозили муку: белогвардейцы получали за это хорошие взятки. Мы решили, что единственный возможный ныне путь в Советскую Россию — это путь через Трапезунд с помощью контрабандистов.

Мой проводник договорился, что за тысячу николаевских рублей контрабандисты перебросят меня в Трапезунд. Меня посадили в мешок, засыпали мукой и отнесли на лайбу. Так я бесследно исчез из Крыма, даже жители деревни не знали, куда же я делся.

На рассвете, в открытом море, слышу, капитан говорит:

— Давай сюда большевика, хочу на него посмотреть.

Мешок развязали. Я вылез, весь перепачканный мукой, да еще и ростом не вышел. Капитан был разочарован.

— Говорили мне, что ты большой большевик, а оказался маленький,— сказал он и засмеялся.— Давай деньги, со мной договаривались, что ты должен заплатить тысячу рублей николаевских.

У меня было с собой около трех тысяч рублей. Я отсчитал тысячу и отдал капитану. Он заметил, что у меня остались еще деньги.

Отошел я в сторону и сел на мешок. Слышу, капитан сговаривается с командой, как бы ночью меня выбросить за борт и забрать остальные деньги. На мое счастье, я понимал татарский язык, но и виду не подал, что понял весь их разговор. Ощупав спрятанные у меня два револьвера, я решил, что без боя не сдамся.

Несмотря на сильную усталость, всю ночь провел без сна, наготове. Мучительно прошел и следующий день. Не смыкая глаз, следил за каждым движением окружавших меня бандитов.

На вторые сутки на лайбе отказал мотор.

Моторист у них был молодой, неопытный. Возился он, возился, а мотор стоит. «Нет худа без добра»,— подумал я и решил использовать этот случай.

Подошел к капитану и говорю:

—    Капитан, давайте я исправлю мотор.

—    А ты разве механик? — удивился он.

—    Механик.

—    Тогда давай иди, исправляй.

Вижу, починка пустяковая, но делаю вид, что работа большая и трудная. Вожусь и вожусь у мотора... А моторист и не догадывается, в чем дело. Прошло часа два с половиной, мотор зашумел.

—    Чок якши, кардаш [Очень хорошо, брат.],— обрадовался капитан.— Хочешь быть контрабандистом? — спрашивает.

—    Приедем в Трапезунд, посмотрю вашу жизнь, и тогда договоримся.— отвечаю уклончиво.

И опять на палубе сижу, наблюдаю.

Прошло еще два дня. Вдали стали вырисовываться берега. Какая местность, не разобрать, но на Трапезунд не похоже. Из разговоров контрабандистов понял, что идем в Синоп, здесь мука дороже. Вот, думаю, история. До советских берегов добраться можно только через Трапезунд... Что делать?..

В районе Синопа лайба стала на якорь. Я сошел на берег. Вижу — контрабандисты за мной следят. Быстро заработала мысль: каким образом скорее добраться до Трапезунда? Увидел рыбака-турка. Подошел к нему, разговорились. Он, оказывается, раньше часто возил песок в Севастополь. Стал у него выспрашивать, как попасть в Трапезунд.

—    Иди,— говорит,— по берегу и придешь...

На лайбу я все же вернулся, боялся подвоха. Но вечером, когда контрабандисты стали доверчивее, вышел «погулять», и больше они меня не видели.

Пешком в Трапезунд

Шел ходко, все вдоль берега на восток. Ночью поспал немного в скалах. Дождь промочил меня до нитки. На рассвете я поспешил уйти подальше и от этого места.

Через несколько дней попал в Кирасунду. На турецком побережье было много английских и французских шпионов, стояли английские отряды — можно было попасть в их руки. Решил, что безопаснее всего прикинуться нищим. Порвал еще больше шинель, а одежда на мне и так была грязная, оборванная. Я оброс бородой, вид у меня был измученный, жалкий. Денег не тратил, боялся, что без них не проберусь через море, да и чтобы не возбуждать подозрения, так как они были новенькие.

На турецком побережье растет много дикого инжира — ешь сколько хочешь. Им и питался. Прохожие, жалея, подавали иногда кусок хлеба. Шел недели две. Сначала дни считал, а потом и со счета сбился.

Наконец пришел в Трапезунд и сразу же отправился к советскому консулу. Мне купили костюм, феску, переодели турком, побрили, помыли, и стал я неузнаваем. В первую же ночь уходил в Новороссийск большой транспортный буксир. С ним меня и отправили.

Встреча с Фрунзе

Из Новороссийска в тот же день выехал в Харьков. Добрался до Харькова и отправился в Закордонный отдел ЦК КП (б) Украины. Здесь быстро расшифровали отчет Мокроусова.

Командующий Южным фронтом Михаил Васильевич Фрунзе был в эти дни в городе: ему сообщили, что я прибыл из тыла Врангеля. Руководитель Закордонного отдела ЦК партии Украины Немченко (Павлов) представил меня товарищу Фрунзе.

Серьезный урок революционной бдительности получил я во время этого свидания с Михаилом Васильевичем. Фрунзе встретил меня настороженно.

—    Вы товарищ Папанин? Здравствуйте! Вы из тыла Врангеля?

—    Да,— ответил я.

—    Вы член партии?