Как спасти свою жизнь

— Господи, неужели я уже готова была родить ребенка от этой гадины?.. Как мне только в голову такое могло прийти? Я бы оказалась навсегда привязанной к этому проклятому лицемеру!

— Все равно ты могла бы развестись, но это было бы уже гораздо сложнее. Только я лично поверю в твой развод лишь тогда, когда увижу все собственными глазами. Сейчас ты еще морально к этому не готова: ты злишься. Когда ты окончательно созреешь, ты будешь действовать обдуманно.

— Знаешь, что самое удивительное? — Гретхен переводит на меня взгляд своих огромных голубых глаз и снова начинает хохотать.

— Я знаю, что ты хочешь сказать.

Я спрашиваю с вызовом:

— Что?

— Ты хочешь сказать, что после того, как он поведал тебе историю своей любви, вы стали предаваться любви чаще и с большим удовольствием, чем даже в начале знакомства?

— Откуда ты знаешь?

— Первый закон ревности по Кендалл: от ревности член становится тверже, а влагалище влажнее. Это сплошь и рядом, я уж привыкла. Словно нарочно, когда окончательно соберешься развестись, секс начинает доставлять небывалое удовольствие. Специально, чтобы тебя остановить. Не бойся, это скоро пройдет, ты только немножко подожди.

Я тоже положила ноги на стол.

— Наверное, это звучит глупо, но у меня такое чувство, что я уже никого в своей жизни не встречу.

— Это если тебе повезет, — смеется Гретхен.

Гретхен идет обедать, а я выхожу на улицу и медленно бреду по Мэдисон-авеню. Стоит один из тех жарких июньских дней, когда воздух буквально пропитан влагой и кажется, будто плывешь, а не просто передвигаешь ноги. Я иду не спеша, подолгу задерживаясь возле витрин, захожу в изысканно оформленный итальянский магазин и примеряю босоножки, которые, конечно же, никогда не куплю. Не забываю заглянуть и в аптеку, чтобы купить противозачаточную суспензию и ароматизированный бальзам (чуть позже я собираюсь встретиться с Джеффри Раднером), а в цветочном магазине покупаю розу на длинном стебельке — для Хоуп, моей единственной и неповторимой волшебной крестной, словно посланной мне из сказки.

Хоуп старше меня ровно на двадцать лет. Она родилась 26 марта 1922 года, и своим знакомством мы обязаны каким-то старинным и причудливым семейным связям. У ее матери (ныне это необычайно хвастливая пожилая дама по имени Сельма, которая не имеет себе равных по части жалоб на судьбу) году в 1908 был роман с моим дедом. Они, конечно, это отрицали, но Хоуп откопала где-то их письма. Когда деда приперли к стенке, он изрек: «Да, Сельма была анархисткой, последовательницей Эммы Голдман», — а Сельма сказала: «Ах, этот Столофф, — он только и делал, что говорил, говорил, говорил. Послушай сюда, если ты интересуешься узнать за романы, так я могла бы рассказать и про что-нибудь похлеще, нежели он.» И она-таки могла. Так или иначе, мы с Хоуп уверены, что связаны сестринскими узами через космос. Уж слишком много совпадений: родились в один день, ее мать с моим дедом были любовниками; нам нравились одни и те же поэты, шутки и кушанья. То есть то, что по-настоящему важно в жизни. И конечно же, секс. В отличие от моей матери, считавшей секс товаром, который надлежит выгодно продать, Хоуп не находила ничего зазорного в том, чтобы отдаваться задаром. Она во всем такой же романтик, как и я, и уж если влюбится, — а сейчас она живет со своим вторым мужем, с которым познакомилась в пятьдесят лет, — то будет верна своему избраннику на все сто, причем это будет доставлять ей истинное удовольствие. Да, это у нас общее — мы романтики. И после всех моих взлетов и падений, любви и отчаяния, на закате нашей с Беннетом совместной жизни, она и только она была моей единственной утешительницей. Я несла к ней свое извечное чувство вины, дурные предчувствия, беспрестанное нытье по поводу развода, она же неизменно отвечала: «Ничего, подожди. Разведешься, когда будешь к этому окончательно готова. А пока не мучай себя.» Она знает меня, как свои пять пальцев. Все эти еврейские штучки. Мы боимся дурного глаза. Знаем, что сегодняшний смех завтра обернется слезами. Сегодня радуешься, значит, завтра жди неприятностей. Если получаешь удовольствие от секса, значит, подцепишь какую-нибудь заразу, или забеременеешь, или влюбишься.