Как скажете, Пётр Всеволодович!

Она прыснула от смеха, подаваясь навстречу моей ладони и крутя попой.

Сочные ягодицы оказались в сотню раз аппетитнее тех, что я представлял перед сном. Идеальные половинки персика, сочные и розовые. Не удержавшись, я наклонился и укусил одну, желая проверить – сладкие ли они?

– Ммм… – из груди вырвался стон. Виктория же ахнула и попыталась вырваться, но я прижал её к стене, не давая сдвинуться с места. Мы играем по моим правилам. – Скажи, муж вылизывает тебя?

– Что? – пробормотала она, откровенно не понимая о чём я. Моя улыбка стала шире. Нисколько не сомневался, что мужчина у неё баран, не способный удовлетворить такую как Вика. Видно же, баба пропадает, чахнет без мужской руки. Нужно исправлять.

Лучше один раз показать, чем сто раз объяснять, поэтому преподаю ей первый урок. Становлю на колени прямо в одежде, запускаю язык в уже сочащую влагу дырочку. Сладкую пещерку по вкусу напоминающую спелую дыню.

– Какая сладкая.

Виктория цепенеет. Даже сквозь шум воды я слышу, как она царапает ногтями плитку.

Виктория.

– Скажи, муж вылизывает тебя? – этим голосом можно было растопить масло. Мне показалось, что я ослышалась. Разве такое спрашивают? – Какая сладкая.

Мышцы сводит от напряжения, меня пробирает до основания от такого откровенного обращения. Пётр Всеволодович действует напролом.

Нет. Ответ на вопрос Босса – нет. Муж никогда не ласкал меня орально, было неловко, и мы избегали таких ласок.

Пётр Всеволодович прикусывает губу, пробуя вкус моей кожи. Довольно урча, он начинает спускаться вдоль спины, оставляя следы зубов на коже. Грубые ласки распыляют и заставляют меня пошло стонать. Выгибаюсь, прикусываю губу. Глаза закатываются сами собой.

Поворачиваюсь, ловлю лицо Босса, заросшее колючей щетиной, и впиваюсь в его рот губами. Целую первая, сумасбродно беру инициативу в свои руки. Босс отвечает, он властно опутывает мой язык своим, забирая инициативу в свои руки и подавляя бунт.

Он вдавливает меня в холодную стену и проводит руками по талии, очерчивая её границы. Его прикосновения в купе с жёстким доминированием в поцелуе сводят с ума.

Цепляюсь за окровавленную футболку и тащу её наверх. Давно хотела потрогать на ощупь нечто подобное – идеальный пресс. Футболка не поддаётся, из-за воды она становится тяжелой. Приходится её разорвать на части.

Пётр Всеволодович откровенно удивлён, из его груди вырывается гортанный смех.

Я же, напоминая со стороны сумасшедшую, щупаю его как одержимая. Руки скользят по влажному, натренированному телу. Я случайно царапаю его в нескольких местах, но ничего не могу с собой поделать. Мою крышу основательно снесло.

Пока я наслаждалась идеальным мужским телом, Босс подхватил меня под попу и понёс в комнату на кровать. Пётр Всеволодович положил меня бережно на мягкое покрывало, широко раскрывая меня.

Мышцы ног болезненно натянулись в шпагате.

На секунду мне стало неловко, сейчас я не в самой выигрышной позе. Уверена, что подружки Босса намного симпатичнее меня. Но затуманенный возбуждением рассудок быстро отмахнулся от стеснения.

Пётр Всеволодович устроился между моих ног, глядя мне в глаза снизу вверх. Он смотрел на меня с хитринкой в глазах. Я подавилась разгоряченным воздухом, когда он поцеловал меня прямо там, проводя ласково языком по клитору.

Я непроизвольно вся сжалось, хотелось прикрыться руками и рассмеяться. По-детски так, заливисто.

– Расслабься. – Босс положил руку мне на грудь, сжал её так будто делал это сотню раз. Он проник языком внутрь, потрахивая меня. – Виктория, почему Вы скрывали от меня раньше свою вагину? Самая прекрасная, сладкая и тугая дырочка из всех, что я когда-либо пробовал.

Он говорил об этом как о блюде от шефа. Смаковал как десерт.

Я даже не пыталась сдержать в себе стоны. Меня разрывало на части, голос охрип.

Не хочу даже думать скольких женщин Босс пробовал, но он был определенно и в этой области подкован и компетентен. Пётр Всеволодович как мастер своего дела работал искусно языком, выписывая узоры на клиторе и стимулируя меня к оргазму, который не заставлял себя долго ждать.

Кожу покалывало. Дыхание сбилось. В глазах потемнело. Было жутко хорошо и страшно одновременно. Я никогда не была такой живой, но сейчас я была на грани смерти. Все мои чувства обострились и отказывали.

– Пётр Всеволодович. – я впилась пальцами в его плечи, подтягивая к себе. Я позвала его, чтобы сказать спасибо, но потом поняла, что это глупо. – П…п…

Мой крик был, наверное, был слышен во всей гостинице. Оргазм оглушил меня и оторвал от реальности на несколько минут. Я провалилась в ванильную реальность, состоящую из розовых единорогов и прочей лабуды. Я чуть ли не выкрикнула: «Я люблю тебя!».

Такого оргазма я не испытывала никогда. Спустя минуту конечности всё еще подрагивали от сладких спазмов.