Как решаются нравственные вопросы французской драмой

Въ прежнiя времена обращалось большое вниманiе на заглавiе книги или пьесы. Это иметъ нкоторое основанiе, особенно въ случа если уже самимъ заглавiемъ авторъ высказываетъ свою мысль, свое мннiе о своемъ произведенiи. Въ душ читателя или зрителя заране складывается то или другое воззрнiе, онъ приготовляется къ извстному роду впечатлнiямъ. Nos Intimes – наши закадычные, стало – быть авторъ намренъ выставить намъ дружбу, ея тревоги и волненiя, героическiя черты и самоотверженiе, или онъ хочетъ показать оборотную сторону медали: обманъ, себялюбiе, лицемрiе – словомъ выразить избитую, но тмъ немене въ высшей степени интересную и поучительную тему отъ Кастора и Полукса до Тартюфа включительно. Ничуть небывало. Это одно заглавiе; дальше его нейдите и ничего не требуйте. Мы готовы примириться съ этимъ полнымъ несогласiемъ содержанiя пьесы съ ея названiемъ: не все ли равно въ самомъ дл, чт'o стоитъ въ ея заголовк? соглашаемся на это съ тмъ большею охотою, что съ первой же сцены поставленъ вопросъ немене интересный. Въ душ нашей рождается только сомннiе, что буржуазный авторъ нетолько не одоллъ его, но хоть бы съ честью только выпутался изъ него. Тема самая избитая въ мщанской комедiи становится авторомъ съ первой же сцены. Богатый рантье, милый и симпатичный типъ, выводимый въ примръ и поученiе парижскимъ мщанамъ, съ юношескимъ увлеченiемъ и теплотою, обезпеченною его возрастомъ, любитъ, обожаетъ свою супругу, несмотря нато, что старше ея двадцатью годами. Вы думаете, что авторъ выскажетъ свою антипатiю къ такому неровному браку? Жестоко ошибаетесь: вковой опытъ не окочательно еще убдилъ людей въ этой истин. Въ той же комедiи одинъ весьма пожилой докторъ, влюбленъ въ падчерицу рантье и женится на ней, и вроятно повторитъ въ своей супружеской жизни тоже что случилось съ его тестемъ. Буржуа нашъ вполн счастливъ, но счастлива ли его жена – это другой вопросъ. Мы видимъ, что она скучаетъ, что окружающая среда неудовлетворяетъ ее, что молодая кровь кипитъ, нервы играютъ, молодыя силы требуютъ исхода, приложенiя, дятельности. Любитъ ли она мужа? На это существуетъ стереотипный отвтъ: да, она привязана къ нему какъ къ лучшему своему другу, она уважаетъ его какъ отца. Мы видимъ только, что маленькiя услуги и любезности, оказываемыя ей ея мужемъ, посвятившимъ всю свою дятельность садоводству и ухаживанiю за цвтами, мало ее занимаютъ и нисколько не трогаютъ. Въ самомъ дл, можетъ ли молодая голова, въ которой вроятно бродитъ безчисленное множество мыслей, которыя поставили бы въ совершенный тупикъ ея мужа, удовлетвориться затей – обсадить резедой или астрами такую – то клумбу?

Съ пансiонскими, романтическими идеалами, незамненными, несмотря на всю ихъ сантиментальность и пошлость, никакими иными, боле простыми, реальными и стало – быть прочными, понятно, что она не позволяетъ подойти и приласкать себя мужу, отъ котораго за версту несетъ навозомъ.

Для всякаго безпристрастнаго человка отношенiя между молодой женой и старымъ мужемъ неестественны, натянуты, непрочны. Семейное благополучiе, въ которомъ такъ увренъ супругъ, построено на такихъ ложныхъ основанiяхъ, что оно должно разлетться прахомъ при первомъ потрясенiи извн, при первомъ обстоятельств, которое объяснитъ молодой женщин пустоту ея жизни и родитъ въ ней желанiе наполнить ее чмъ – нибудь. Но подобныя разсужденiя и выводы могутъ родиться только въ голос безпокойнаго, опаснаго человка. У послдователя и подражателя генiальнаго Скриба такой простой и естественный вопросъ облекается въ иную форму. Да какъ же и быть иначе? Надо поддержать незыблемыя основы буржуазнаго благополучiя, надо показать, что вс опасности, грозящiя этому благополучiю, неосновательны, безнравственны, а то чего добраго, буржуа не заснетъ покойно, и впрямь подумаетъ, что ему грозитъ бда отъ всхъ этихъ идей, рапространяемыхъ вредными теорiями и книжками. И вотъ сомннiе, болзненную тоску молодой женщины, ея стремленiя къ чему – то иному, что бы дало какое – нибудь содержанiе ея жизни, ея законныя и естественныя, хотя и не формулированныя еще желанiя, которыя намъ такъ понятны, низводятся на степень каприза, блажи, бредней.