Тем не менее, если исследовать вопрос немного глубже, можно найти подтверждения того, что эссенциалистские интуитивные представления о живых организмах характерны даже для дошкольников. Пятилетние дети не согласятся с тем, что животное можно заставить перейти более существенную границу, превратившись в растение или артефакт. Например, они говорят, что дикобраз, который выглядит так, словно он превратился в кактус или в щетку для волос, на самом деле остается дикобразом. Кроме того, дошкольники понимают, что один вид может превратиться в другой только тогда, когда трансформация затрагивает существенную часть строения животного, а не просто приводит к изменению внешности. Например, они отрицают, что костюм льва делает тигра львом. Они заявляют, что если убрать внутреннее строение собаки, оставшаяся оболочка хотя и будет напоминать собаку, не будет собакой, потому что не сможет лаять или есть собачий корм. Но если убрать внешность собаки, оставив то, что вообще не выглядит как собака, то перед нами по-прежнему будет собака, которая будет делать характерные для собаки вещи. У дошкольников даже есть примитивное ощущение наследования. Если им сказать, что поросенок был выращен коровами, они предположат, что этот поросенок будет хрюкать, а не мычать.
Дети не просто сортируют животных, как карточки с бейсболистами, а рассуждают о том, как животные устроены, оперируя категориями. В ходе одного эксперимента трехлетним детям показали изображения фламинго, дрозда и летучей мыши, которая была очень похожа на дрозда. Детям сказали, что фламинго кормят своих детенышей полупереваренной пищей, а летучие мыши кормят детенышей молоком, и спросили, чем, по их мнению, кормит детенышей дрозд. Не имея в распоряжении никакой другой информации, дети ориентировались на внешность и отвечали, что дрозды, как и летучие мыши, кормят детенышей молоком. Тем не менее, когда им сказали, что фламинго – птицы, дети решили, что они устроены так же, как дрозды, несмотря на различия во внешности, и предположили, что дрозды тоже кормят детенышей полупереваренной пищей[356].
Дети также чувствуют, что определенные свойства живого существа нужны для того, чтобы оно было живым и могло функционировать. Трехлетние дети говорят, что у розы есть шипы, потому что это помогает розе, но не говорят, что у колючей проволоки колючки для того, чтобы помочь проволоке. Они говорят, что клешни приносят пользу лобстеру, но не говорят, что плоскогубцам приносят пользу губки. Это ощущение приспособленности – не просто результат смешения психологических потребностей и биологических функций. Психологи Гийю Хатано и Каёко Инагаки показали, что дети четко понимают, что физиологические процессы протекают непроизвольно. Они знают, что мальчик не может переварить ужин быстрее, чтобы освободить место для десерта, и не может стать толще, только пожелав этого[357].
Усваивают ли дети эссенциалистские представления в процессе обучения? Биологические процессы протекают слишком медленно и скрыто, чтобы их можно было показать заскучавшему ребенку, но эксперименты с участием малышей – это не единственный способ выявить наличие знаний при отсутствии опыта. Другой способ – оценить источник их опыта. Трехлетние дети не проходят биологию, и у них мало возможностей экспериментировать с внутренним строением или наследованием признаков у животных. Что бы они ни знали о сущностях, все это предположительно получено от родителей. Гелман и ее студенты проанализировали более 4000 предложений из речи матерей, которые говорили со своими детьми о животных и артефактах. Родители почти никогда не говорили о внутреннем строении, о происхождении или о сущностных признаках, а в тех редких случаях, когда все же упоминали их, речь шла о внутреннем устройстве артефактов. Дети становятся эссенциалистами без помощи родителей[358].
Артефакты – неотъемлемая часть бытия человека. Мы делаем орудия труда, а в процессе эволюции наши орудия труда формировали нас самих. Годовалового ребенка восхищает то, как много можно сделать с помощью простейших объектов. Он может часами экспериментировать с палочками, тряпочками, веревочками, опорами – толкать, тянуть, подпирать одними предметами другие. В возрасте около полутора лет, когда детей уже можно протестировать на способность использовать орудия труда, они демонстрируют понимание того, что инструмент должен соприкасаться с материалом, что жесткость и форма инструмента важнее, чем его цвет или оформление. Некоторые пациенты с нарушениями головного мозга не могут назвать природные объекты, но могут назвать артефакты, или наоборот, что наводит на мысль, что артефакты и естественные виды, вероятно, хранятся в мозге разными способами[359].