Как приручить Обскура (СИ)

Он говорил очень тихо, ему явно было страшно неловко. Грейвз молчал. Ему тоже было неуютно — и совершенно не потому, что Ньют сравнивал его со своими питомцами.

— Когда я изучаю чьи-то повадки, — продолжал тот, — я наблюдаю, оставаясь в стороне. Долго… иногда — на протяжении недель. Оцениваю… записываю наблюдения, чтобы ничего не упустить. С вами я поторопился, — признался он. — Я сделал выводы до того, как разобрался, что происходит.

Он покраснел. Проверил, ровно ли лежит бинт, завязал узелок, чтобы крепче держалось. Грейвз молчал, не зная, что ответить. И надо ли вообще отвечать.

— Я осудил вас, — у Ньюта, кажется, даже веснушки полыхали от стыда, — за то, как вы выглядите… за ваши повадки… простите — манеры. Они показались мне опасными, и я решил, что всё о вас понял… Что вас надо остановить. Я поступил так же, как те, с кем я воюю. Как те, кто может убить прекрасное создание… из страха. И невежества.

Ньют покачнулся, вздохнул, не поднимая глаз. Он держался за перебинтованную руку Грейвза, машинально перебирая её пальцами, и явно не замечал этого.

— Вы едва не погибли из-за моей ошибки. И я не знаю, что стало бы с Криденсом, если бы он убил вас. Мне кажется, он бы этого… не пережил. Две жизни — это непомерная цена… за неосторожность. Простите… Персиваль.

Грейвз помолчал. Потом негромко ответил:

— Я не держу на вас зла. Виноваты мы все, и я не меньше вашего. Мне стоило поговорить с Криденсом, а я дал ему возможность решать самому, не понимая, что он не справится. А если справится, то, — он пошевелил перевязанной рукой, — вот так.

— Как вы смогли его остановить?.. — Ньют посмотрел ему прямо в лицо.

— Не показал, как сильно я его боюсь, — сказал Грейвз. — Хотя был уверен, что не выживу.

Ньют убрал руки, сжал плечи. Отвернулся, скользнул взглядом по фотографиям на стенах.

— Что вы планируете делать дальше? — спросил он, перебирая пальцами манжеты.

Грейвз вздохнул, поудобнее пристроил затылок на подушки и переложил раненую руку на колени.

— Ему нужен контроль, — негромко сказал он. — Он опасен. И сам не понимает, насколько. В его представлении сильный — это тот, кто всегда подчиняет, наказывает и мучает слабого. Если он осознает свою мощь и поймёт, что перед ним слабые — все… и вы, и я, и Гриндевальд… может произойти всё, что угодно. Он не представляет, что сила может быть доброй. Он ведь не просто хотел убить меня за то, что я сделал не так, как ему хотелось…

— А что он хотел?.. — рассеянно спросил Ньют. Грейвз усмехнулся:

— А вы не поняли? Я хотел уйти и провести вечер без него. Он не смог остановить меня уговорами. В первый раз за всё время нашего общения я отказал ему в просьбе. И он решил наказать меня за непослушание.

Ньют поднял изумлённый взгляд.

— Так всегда поступали с ним, — Грейвз продолжал усмехаться, — и он повторил то, что знает. Он опасен не потому, что силён. А потому, что не умеет смиряться, когда кто-то поступает не так, как он хочет.

— Ему можно показать, — с надеждой ответил Ньют. — Терпением, лаской. Любовью…

— Неважно, люблю я его или нет, — спокойно сказал Грейвз. — Я не уверен. Речь вообще не о моих чувствах. А о том, что ему нужен контроль.

— И любовь, — настойчиво сказал Ньют.

Грейвз насмешливо посмотрел на него.

— Скажите мне, Ньютон, почему вы держите свой зверинец в чемодане?..

Тот моргнул от неожиданного вопроса, поднял брови.

— Потому что там они в безопасности.

— А почему они там в безопасности?.. — насмешливо улыбаясь, спросил Грейвз.

— Потому что люди их могут убить, — замкнуто сказал тот. — Некоторые виды остались только у меня. Если у них не будет достаточного потомства, они исчезнут.

— Люди убивают ваших зверюшек не только потому, что им нужна шкура, перья или мясо… А потому что они пугают! — рявкнул Грейвз, и Ньют вздрогнул. — Любовью и лаской нельзя решить всё. Если вы будете очень сильно любить тигра, он не сожрёт вас?.. Вы сами знаете ответ. Он не сожрёт вас, только если вы будете его дрессировать, держать в клетке и подкармливать кроликами.

— Я не держу их в клетке, — упрямо сказал Ньют.

Грейвз нетерпеливо вздохнул.

— У ваших клеток нет стен, но вы таскаете зверей в чемодане, а не выпускаете погулять среди людей. Вам ведь хватает ума понять, что если они сбегут, как это было в Нью-Йорке, могут пострадать люди?.. Хоть вы и не любите нас, но вы хотя бы можете признать, что жизнь человека — это тоже жизнь?

— Люди умеют убивать из бессмысленной жестокости, — тихо сказал Ньют. — Звери — нет.

— Я сейчас открою вам одну тайну, — вздохнул Грейвз. — Криденс — человек. Он тоже может убить из бессмысленной жестокости. Он, собственно, уже делал это. И сделает снова, если никто не возьмёт его за шкирку и не удержит.

Ньют замолчал, сгорбившись. Огонь под еле булькающим котелком тихо шипел, за окном был слышен свист мартовского ветра. Грейвз молча оглядывал стены спальни. Защитное заклинание мерцало на тёмных обоях — интересно, как Криденс восстановил его?.. И как он его разрушил, когда вышел из себя?.. Может, он его просто… не заметил?

— Вы знаете, что вам делать?.. — тихо спросил Ньют.