Как приручить Обскура (СИ)

Он был умелым, он превосходно знал, что надо делать. Грейвз позволил ему несколько минут знакомства, лишь направляя и придерживая за волосы. Эйвери ловил каждое нажатие пальцев, подчиняясь мгновенно и пылко. С наслаждением брал член за щёку, постанывал, роняя капли слюны, сглатывал, пропуская в горло. Он старался как человек, который старается исключительно для себя. Это даже завораживало — блестящие глаза, покрасневшие крылья носа, влажные всхлипы, когда он выпускал член и ловил его языком, снова направляя в рот, изгибаясь, удерживая руки за спиной. Его не надо было учить, за ним не надо было следить, ему ничего не надо было подсказывать — он знал всё сам и откровенно обожал свою роль и того, кто позволял исполнять её.

Грейвз медленно выдыхал, расслабляясь, прислонившись затылком и лопатками к стене. Пил шампанское из ледяного бокала, рассеянно поглаживал Эйвери по уху. Увлёкшись, тот громко и длинно застонал, взяв член так глубоко, что коснулся губами коротких жёстких волос в паху, заметных над приспущенным бельём.

— С тебя хватит, — сказал Грейвз и крепко взял его рукой за затылок. Талиесин протестующе застонал, явно не желая останавливаться. — Я сказал — хватит! — Грейвз дёрнул его на себя, затыкая стон, прижался лобком к его рту, расплющив губы. Эйвери судорожно выдохнул через нос, едва не обмякнув. У него по щекам потекли невольные слёзы, он рвано дышал, перебарывая инстинктивное желание отшатнуться. Дрожащие веки прикрыли глаза. Он замер.

— Спрячь зубы, — приказал Грейвз.

Талиесин развёл челюсть шире, не размыкая губ.

— Смотри на меня.

Глаза у него были огромные, покорные, влажные. Грейвз покрепче взял его под затылок. Первый толчок был медленным, длинным, скользящим. Эйвери плотно сжал губы, не опуская глаз.

— Не шевелись, — приказал Грейвз.

И начал. Он трахал его быстро, резко и глубоко, нависая над ним так, что заставлял отклоняться назад. Дёрнув за волосы, прижимал лицом к ширинке, приказывал вылизать — и Эйвери ласкал его языком, посасывал, слизывал собственную слюну. Грейвз держал его за волосы, направляя голову, шлёпал членом по лицу и по губам, постукивал головкой по высунутому дрожащему языку и снова трахал — глубоко, резко, жёстко, не давая даже вдохнуть, загоняя член прямо в горло. Эйвери давился, сдерживал кашель, мычал. Его лицо было мокрым от слёз.

Грейвз кончил ему в глотку размашисто и сильно, ни на секунду не позволив отстраниться и передохнуть. Эйвери жадно сглотнул, вздохнул судорожно, покачнувшись на коленях. Потом тщательно и аккуратно вылизал член, когда Грейвз позволил.

Грейвз стоял, закрыв глаза, привалившись к стене тяжёлым затылком. Поглаживал его лицо костяшками пальцев. На ладони осталось жирное средство для укладки волос, причёска у Эйвери была в полном беспорядке.

— Я давно не встречал такого, как вы, мистер Грейвз, — сказал Талиесин, поднявшись на ноги. Вынув платок из рукава, он промокнул пылающие губы, языком потрогал трещинку в углу рта и польщённо улыбнулся.

— Благодарю вас, — негромко сказал Грейвз и улыбнулся в ответ, приводя свой костюм в порядок.

Талиесин вышел из-за портьеры, подошёл к зеркалу на стене.

— Большинство англичан очень чопорны, — сказал он, маленьким гребнем причесывая густые золотистые волосы, чуть вьющиеся на концах. — Связаны вежливостью по рукам и ногам. Очень трудно найти понимающего человека, — он посмотрел на отражение Грейвза, который следил за ним от окна, сунув руки в карманы.

— Спасибо, Эйвери, — благодарно сказал Грейвз. — Мне сейчас очень не хватало такого, как вы.

— Приятно слышать, — тот радостно улыбнулся и вдруг показался совсем мальчишкой. — Вы любите театр? Я часто бываю в Ковент-Гарден. На следующей неделе дают «Аполлона и Гиацинта» Моцарта.

— С удовольствием составлю вам компанию, — сказал Грейвз, подходя ближе. Добавил, глядя, как тот приглаживает волосы: — И приведите с собой друга.

— О, — Эйвери игриво поднял бровь, — у вас высокая планка.

— У меня давно никого не было, — пояснил Грейвз, усмехнувшись.

Вернувшись, остаток вечера они провели порознь — не потому, что хотели скрыть случившееся, а потому что у каждого ещё остались незаконченные разговоры, и потому что вокруг было множество других приятных людей.

Собственно, почему нет?.. — думал Грейвз, улыбаясь в ответ на какую-то нелепую идею Мабона Флинта о том, как помешать Гриндевальду прийти к власти в Германии. — Почему нет?.. Он займётся привычным делом. Заведёт постоянного любовника. Перестанет пускать слюни на Криденса, будет ему внимательным, заботливым наставником. Найдёт ему дополнительных учителей. А потом, когда тот вырастет и оперится, отпустит его с лёгким сердцем. Надо просто взять себя в руки, и всё наладится.

Было два часа ночи, но в окнах горел свет. Грейвз был немного пьян и полон надежды. Надо поговорить с мальчишкой. Хватит угрюмо молчать, от этого никому не легче. Вот сейчас Криденс ждёт его, и это отличный момент для разговора. И надо ещё прояснить этот странный эпизод… с полотенцем.

Грейвз нахмурился. Воспоминание кольнуло его неожиданно остро.