Как приручить лорда или все способы соблазнения

Я вышла из-за стола, кинув на ходу Лоре:

― Собирайся.

Алжир

― Миледи! Не понимаю, как в таком положении, Вы решились пуститься в столь длительное путешествие?

Я молча ехала на Мечтательнице, предпочтя её более резвому и норовистому Зевсу. Малышка быстро утомлялась, как, впрочем и я. Поэтому несколько раз мы останавливались в придорожных гостиницах. Я не могла плакать, причитать, рвать на себе волосы. Я словно замерла в своём горе. Такое со мной уже было, когда я потеряла отца. Но тогда я ничего не могла сделать, а сейчас… сейчас я была готова выйти в море на борту «Толстухи», а, если надо, спуститься на самое его дно. Часто бессонными ночами я задавалась вопросом, как бы всё сложилось, если б я дала мужу ещё один шанс? Не знаю, но во всяком случае, Джеймс был бы жив и здоров. Впрочем, я не расслаблялась и не позволяла заниматься самоедством. Сейчас нужно было собраться. Нужно быть сильной!

Мы появились в Дувре поздним вечером. Гостиница была переполнена. Я уже не обращала внимания на грязные закопчённые стены и отсутствие чистого белья. Я была согласна даже на чулан, лишь бы была крыша над головой и крохотная жаровня в углу. Пока Лора ругалась с хозяином, требуя элементарных жизненных удобств за те деньги, что он «безбожно содрал с нас», я присела за столик в крохотной таверне, расположенной на первом этаже. Хозяйка, высокая дородная женщина лет пятидесяти, принесла мне кружку тёплого вина с корицей и присела рядом.

― Бедняжка! Совсем продрогла? Я Линда, жена вон того толстяка, которого отчитывает милая девушка.

Только сейчас я заметила, что трясусь, как осиновый листок.

― Да, мне немного холодно, но ничего, это пройдёт.

― И что заставило столь юную даму в столь интересном положении преодолеть много миль?

Я прикрыла полой плаща пополневшую талию и с грустью уставилась на подол дорожного платья, испачканного весенней грязью.

― Муж. Я пытаюсь хоть что-то узнать о нём.

Линда печально улыбнулась.

― Проклятая война! Сколько женщин собирается в Дувре, чтобы узнать хоть что-то о своих мужьях, сыновьях и отцах.

― Но мой муж плавал на торговом судне. «Леди Блу»…

Женщина вздохнула.

― А, «Блудница»? Красивая каравелла, и капитан, что надо. Жаль парня, пусть море будет ему пухом. А кто твой муж? Кем он служил на корабле?

Я низко опустила голову, чувствуя, как горячие слёзы наполняют глиняную кружку.

― Мой муж служил там капитаном точнее, это был его корабль. Я леди Чандлер.

Женщина всплеснула руками.

― О, госпожа! Мне так жаль! Мой язык совсем без костей. А Вы поплачьте, слёзы вымывают любое горе.

Я закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.

Линда пересела поближе и прижала меня к своей пышной груди.

― Плач, дочка, плач. Такая наша судьба.

Слёзы высохли так же быстро, как и появились. Я вытерла лицо рукавом платья.

― Нет. Он жив. Мой капитан никогда бы не бросил меня и своего ребёнка. Я найду его.

Линда встала и махнула мужу.

― Иди сюда, старый прохвост! Сейчас же возьми вещи этих благородных дам и перенеси в нашу спальню. И не спорь, иначе пожалеешь.

Мужчина как-то сник, но перестал спорить с Лорой и послушно посеменил в коморку под крышей за нашими вещами.

Собрать «Марту» в дорогу оказалось делом не двух минут. Уже третьи сутки мы ночевали в гостинице, а все дни я слонялась от таверны к таверне, пытаясь узнать о судьбе «Леди Блу». Что же всё-таки случилось? Слухи ходили разные, самые невероятные. Кто-то был уверен, что корабль сел на мель и развалился на части, кто-то считал, что виной всему был сильнейший шторм, но большинство винили в гибели каравеллы берберских пиратов. На четвёртый день мне улыбнулась удача, хотя её улыбка больше походила на звериный оскал.

― Миледи! Это Вы разыскиваете капитана Чандлера?

Я вздрогнула и обернулась. Позади меня на набережной стояла древняя старуха.

― Вы что-то знаете, госпожа?

Женщина кивнула.

― Да. Я знала одного моряка. Моя хижина там, у самого моря. Я немного лечу травами. Мой муж был рыбаком. Он умер пять лет назад, а я так и осталась жить на побережье.

Я хотела, чтобы женщина побыстрее выложила всю информацию, но она, как и все пожилые люди, познавшие горечь одиночества, была склонна поговорить. Поэтому я набралась терпения.

― Ко мне часто обращаются моряки, ну те, которые вне закона.

― Пираты?

― Да, верно. Мой муж в молодости тоже был бесстрашным морским разбойничком. Так что все они мои сынки.

― Но причём тут пираты?

Старушка лихо подмигнула мне.

― А ты дослушай до конца, девонька, и не перебивай. Так вот. Несколько дней назад прибыли ко мне морячки и притащили мертвяка.

― Это как?

― Парня принесли. Тот еле дышал. Я сразу поняла, что не жилец он, да сделала всё, что смогла. Но я же не Господь Бог!

― И кто был этим парнем? ― моё сердце тревожно сжалось.

― Чем ты слушаешь, милая? Морячком он был. Только служил на «Блуднице». В сознание только раз пришёл. Говорит, помер, мол, капитан-то наш, сам видел, как стрела ему грудь пробила.

Я думала, что потеряю сознание, поэтому крепче схватилась за низкую деревянную изгородь набережной.