Как принцесса из сказки

— Мне кажется вполне вероятным, что Теннисон прикончил первую жену и сейчас пытается разделаться с Лили. Интересно, папаша с ним заодно? Скорее всего. Но не важно. Я больше не желаю рисковать. Лили нужно немедленно отсюда вытащить. Отвези ее в тот милый пансион в Юрике, где мы останавливались когда-то. На какой он улице?

— «Мермейдз тейл», неподалеку от Калистога-стрит. Сейчас, в конце осени, туристов мало, так что у них есть комнаты. А ты чем займешься?

— Меня ждет приятный вегетарианский ужин в обществе Теннисона. Люблю лазанью. А заодно посмотрю, не смогу ли вытянуть из него чего полезного. Очень уж хочется припереть его к стенке. Позже приеду к тебе и Лили.

Поднявшись, он притянул к себе жену.

— Возьми с собой «Макса». Попытайся с его помощью обнаружить все что можно об усилиях папаши Фрейзера получить разрешение на постройку дороги к тому прелестному курорту. Он добивался этого весь последний год, но проект не получил одобрения законодательного собрания штата и, следовательно, обречен на провал. У него крупные неприятности. Может, кончились деньги на взятки.

— Не забывай о кондоминиумах, которые он задумал построить. Квартал «Голден сансет».

— Да, солидная потенциальная прибыль. Элкотт Фрейзер уже вложил в это дело кучу денег. Но может, кто-то ставит им палки в колеса или они близки к разорению и поэтому хотят убрать с дороги Лили. Ладно, разберемся. А теперь собирайте вещи и поскорее проваливайте из этого дома.

Но неожиданно оказалось, что Лили не собирается так просто сдаваться. Она уже проснулась, боль почти исчезла, и голова была на редкость ясной. Ударив себя ладонью по лбу, она восторженно объявила:

— Смотрите: никакой депрессии! Мало того, ни о какой депрессии даже думать не хочется! Мой организм работает как часы. То есть как и должно быть.

Они стояли перед дверью ее спальни. Лили была одета в свободные джинсы и мешковатый свитер. Волосы стянуты в хвост. Никакой косметики. Совсем как та семнадцатилетняя девчонка, высокая и гибкая, с вызовом смотревшая в лицо родителям, возмущавшимся ее последней букмекерской авантюрой.

— Нет, Диллон, я не собираюсь бежать поджав хвост. И хочу прочесть все, что накопал «Макс». Нужно поговорить с Теннисоном, предъявить ему факты. Я вправе узнать, действительно ли муж, с которым я прожила одиннадцать месяцев, женился на мне только затем, чтобы убить. О Господи, но зачем? У меня нет денег.

— К сожалению, милая, — мягко напомнил Савич, — ты очень богата. Все мы забываем, что нам оставила бабушка.

— О, картины! Картины знаменитой Сары Эллиот! Ты прав, я действительно забыла. Тем более что они постоянно кочуют с выставки на выставку.

— Да, но тебе по закону принадлежат восемь картин. Я только что послал письмо электронной почтой Саймону Руссо, в Нью-Йорк. Ты помнишь его? Вы встречались, еще когда мы с ним учились в колледже.

— О да! В те далекие времена, еще до того, как я начала играть по крупной!

— Нет, ты и тогда уже обтяпывала свои делишки, — хмыкнул Савич, легонько ущипнув сестру. — Еще когда шла игра «Армия — Флот». И па обнаружил, что ты приняла ставку у нашего соседа, мистера Ходжеса. Целых двадцать долларов!

— Я пряталась под кроватью в твоей спальне, пока он не успокоился.

Они засмеялись. Шерлок блаженно прижмурилась. До чего же приятно это слышать! Депрессия? Да, глядя на Лили, трудно поверить в какую-то депрессию!

— Саймон Руссо! — повторяла Лили. — Настоящий чирей на заднице, но ты все твердил, что это не важно, зато друг он верный.

— Именно. И мир искусства для него — все равно что дом родной. Саймон немедленно прислал ответ, и оказалось, что восемь картин Сары Эллиот стоят от восьми до десяти миллионов долларов.

Лили тупо уставилась на него.

— Невероятно, — прошептала она, качая головой. — Ты меня дурачишь, верно? Пожалуйста, скажи, что шутишь!

— Ничего подобного. За эти семь лет, что прошли со смерти бабушки, картины только поднимались в цене. Каждый из четырех ее внуков получил по восемь картин. Каждая картина стоит около миллиона, чуть больше, чуть меньше.

— Это огромная ответственность, Диллон. Савич кивнул:

— Как и ты, я считаю себя всего лишь хранителем картин, и наша обязанность проследить, чтобы их охраняли. Чтобы они радовали людей. Кажется, твои картины выставлялись в Чикагском художественном институте? Они все еще там?

— Нет, — протянула Лили, вытирая внезапно вспотевшие ладони о джинсы. — Когда мы с Теннисоном поженились, я подумала, что лучше перевезти их в местный музей, поближе к нашему дому. Поэтому переправила их в музей Юрики.

— А Теннисон знает кого-нибудь из сотрудников музея? — мгновенно среагировал Савич.

— Элкотт Фрейзер состоит в совете попечителей, — очень тихо ответила Лили.

— Бинго! — завопила Шерлок.

Придя вечером домой, Теннисон Фрейзер увидел жену, стоявшую у подножия лестницы. Она молча наблюдала, какими любовью и сочувствием наполняются его глаза. Но это продолжалось недолго. Он вдруг насторожился. Почувствовал неладное, как чует опасность животное. Он замедлил шаг, но, приблизившись к Лили, мягко заметил: