Как повергнуть герцога

— Неважно, — резко бросила Люси. — Аннабель сделает это за тебя.

Встревожившись, Аннабель удивлённо подняла глаза.

— Я?

— Пожалуйста.

— Боюсь, у меня нет предлога для знакомства с ним.

Люси заметно напряглась.

— Тебе он и не нужен. Ты самая красивая из нас всех. Попробуй изобразить неподдельный интерес, и молодой человек, сам того не замечая, выложит все свои секреты.

— Я не… — начала Аннабель, но Хэтти перебила её, весело махнув рукой.

— Так и есть, — прощебетала она, — ты очень красива. Что за изумительный профиль! Мне бы так хотелось уговорить тебя позировать для моей картины Елены Троянской. Ты бы согласилась?

Аннабель моргнула.

— Прошу прощения?

Хэтти пошевелила пальчиками.

— Я изучаю изобразительное искусство. Рисую. Слава богу, я ношу перчатки, у меня самые жалкие руки в Англии.

«Нет, это мои руки самые жалкие», — подумала Аннабель. Ей не избавиться от мозолей до конца жизни.

— Это большая честь для меня, — сказала она, — но я не подхожу в качестве модели.

— Это для следующего семестра, — сказала Хэтти, умоляя своими круглыми глазами.

Люси откашлялась.

— Его зовут Перегрин Деверо, — сказала она. — Найди способ завести с ним знакомство.

Девушки неуверенно переглянулись.

— Если мы хотим что-то получить от лорда Деверо, то должны предложить что-то взамен, — сказала Аннабель, начиная с очевидного.

— Мы могли бы ему заплатить, — через мгновение предложила Хэтти.

Аннабель покачала головой.

— Вряд ли он нуждается в деньгах.

— Молодые люди всегда нуждаются в деньгах, — сказала Хэтти, — но ты права, этого может не хватить, чтобы уговорить его раскрыть информацию о брате.

— Возможно, нам следует придумать способ подобраться к самому Монтгомери.

Хэтти нахмурилась.

— Но как? Он не появляется в обществе.

Воцарилось задумчивое молчание.

— Мне кажется, есть кое-что, что может заинтересовать лорда Деверо, — тихо проговорила Катриона.

Хэтти наклонилась.

— Правда?

Катриона принялась изучать свои руки.

— Его питейное общество хочет заполучить ключ от винного погреба Сент-Джонса.

Хэтти ахнула:

— Ну, конечно.

Затылок Аннабель начало приятно покалывать от предвкушения. Питейные общества Оксфорда рьяно соревновались между собой, до такой степени, что слух об этом достиг даже нежных ушей студенток. Говорили, что победа имела большую ценность, чем диплом с отличием, возглавить таблицу пьяных дебоширов желали так же сильно, как выиграть в турнире по регби против Кембриджа. У богатых, однако, странные приоритеты.

— Но как мы сами доберёмся до ключа? — спросила она.

Катриона подняла глаза.

— Он есть у моего отца.

Безусловно. Как дон[5] Сент-Джонса, профессор Кэмпбелл держал у себя ключи от всех дверей. Аннабель почувствовала, как расплывается в редкой для себя улыбке. Хэтти походила на кошку, готовую наброситься на клетку с канарейками.

— О боже, — сказала Катриона. — Лучше бы это того стоило.

Когда Аннабель поднялась по скрипучей лестнице в свою комнату в Леди-Маргарет-Холле, солнце уже село. Студенток всего было восемь, одна из которых, Хэтти, жила в «Рэндольфе», поэтому остальные свободно разместились в скромном кирпичном доме на окраине города, ничем не напоминающим роскошный отель. И всё же, стоя на пороге своей комнаты, Аннабель переполняли тёплые чувства. Слабый свет газовой лампы отбрасывал золотистый отблеск на узкую кровать слева, шкаф справа и шаткий письменный стол прямо перед окном. Её стол. Где она могла погрузиться в мифы Древней Греции и поломать голову над латинскими загадками. Её кровать. Где она спала одна, и её не пинали сонные дети, не отбирали одеяло дочери Гилберта. Стоило повесить на двери снаружи записку о том, что Аннабель занята, и весь мир отходил на второй план.

Она крепко обхватила себя руками. Какой же подарок — иметь собственную комнату!

Аннабель сделает всё от неё зависящее, чтобы стать самой прилежной и благодарной ученицей.

Но сначала… Она застонала. Сначала нужно помочь группе суфражисток проникнуть в дом самого могущественного герцога Англии.

Глава 5

Ноябрь.

Себастьян кинул пронизывающий взгляд на Перегрина поверх письма, которое встретило его, когда он нанёс неожиданный визит в Клермонт.

— Твоя успеваемость упала.

— Да, сэр.

— Ты не заплатил за обучение в этом семестре.

Перегрин нервно провёл рукой по волосам, безнадёжно их растрепав.

— Нет.

Значит, его попытка научить нерадивого брата финансовой ответственности, доверив ему распоряжаться собственным счётом, провалилась.

— А сегодня утром ты загнал Уэзерли на свежепозолоченную водосточную трубу в Сент-Джонсе, бегая за ним с мечом?

— С рапирой, — пробормотал Перегрин, — и Уэзерли это заслужил.

Себастьян опустил письмо на стол, заставленный аккуратными стопками срочных и важных документов. Как не вовремя. Перегрин не был глупым, как и не был ребёнком, поэтому причин вести себя как глупый ребёнок у него нет, но вот уже год он вёл себя именно так, создавая проблемы, которых по логическим соображениям не могло даже существовать.

— Ты был пьян?

Перегрин заёрзал на стуле.

— Нет. Может пропустил пару бокалов виски.