Необходимо учитывать, что читатель многие термины уже знает. Ему знакомы гизарма, меч в полторы руки, багинет, он в курсе, что такое барбетта, как выглядит максимилиановский доспех, что кладут в реликварий и т. п. Знает он, кого из центурионов называют примипилом, чем командует легат, сколько душ в легионе и что такое ала. Наиболее продвинутые даже знают, что римские солдаты начиная с определенной эпохи НОСИЛИ ШТАНЫ! В общем, подкован наш читатель, по меньшей мере на два копыта. Поэтому не рискуйте получить этими копытами по голове, не объясняйте ему общеизвестное. Добавьте пару-тройку менее известных терминов и погарцуйте рядом; на этом — всё.
Отдельный вопрос — термины, которые автором придуманы или собраны с миру по сосенке для создания колорита собственного мира.
Так, в фэнтези-мире Катарины Кэрр (я редактировала несколько книг цикла, а всего их вышло восемь) используется по большей части адаптированная к фэнтези-среде терминология раннего кельтского средневековья. Много всяких интересных и загадочных слов можно найти во всенародно любимом «Ведьмаке». Там это сделано достаточно аккуратно и умело.
Я считаю, что крайне неудачно загромождает терминологией свои романы Вера Камша. Видит Кром (а также Митра), я читатель терпеливый. Но даже моего терпения не хватило продраться сквозь практически иностранный язык, которым была написана какая-то ее книга (начала читать и оставила на тридцатой странице — не получилось). Я знаю, что есть любители, в том числе и таких продуманных, насыщенных терминологией миров. Я не из их числа. Если мне приходится читать книгу, мучительно заучивая слова, то и дело лазая в глоссарий (некоторые гуманисты делают такое доброе дело и выписывают непонятные слова в столбик), — значит, я не отдыхаю. Я снова в школе.
И опять же, верю: есть любители учиться. Не знаю, меньше их или больше, чем любителей бегать глазами по строчкам, попивая пиво и время от времени переводя взор на буколический пейзаж.
Поэтому умножая в книге термины, знайте меру и будьте аккуратны.
Желательно даже в фэнтези-мирах не сильно смешивать термины из разных миров. Что-то сочетается, что-то — не очень. Милитаризированный римский мир идеально сочетается с миром космических наемников. Мир бойскаутов слабо сочетается с миром кельтских друидов. Конечно, можно поднапрячься и сочетать, но зачем? Лучше обратить свои творческие силы на создание выразительных и ярких персонажей, чем на эту эквилибристику, от которой все равно мало проку. В конце концов, как ты лорику ни назови, она останется курткой.
Существует еще так называемый публицистический стиль. Этим стилем (в идеале) пишутся газетные статьи. Во всяком случае, так было раньше. Поскольку, как я уже говорила, все свои тетради, учебники и конспекты я давным-давно потеряла, а знания, полученные в вузе, за двадцать лет работы успешно трансформировались в моей голове, буду излагать своими словами — и так, как мне это удобно именно в работе.
Публицистический стиль не чужд штампа и почему-то вызывает ощущение какого-то внутреннего неудобства, неловкости за пишущего.
«Семнадцатилетней девчонкой переступила она порог сборочного цеха и с тех пор сорок лет знают Зою Прокофьевну Васильеву как ответственного работника, которому можно без страха поручить любое, самое трудное дело», — бойко пишет молодой борзописец о заслуженной работнице завода «Красное Знамя».
Э… так раньше было, скажет нынешний читатель. Это при совке так писали.
Ой ли?
Просто при «совке» не было желтой прессы. Потом она появилась. И теперь все пришло в буржуазную гармонию. Но это не означает смерти публицистического стиля.
Ну вот, например, газетка «Петербургский дневник». Ее бесплатно раздают в метро, там и статьи, и реклама, и полезная для жителей города информация. Статья называется «В гости к мечте», она, в принципе, рекламная — точнее, она должна подвести читателя к светлой идее обратиться в ту турфирму, от лица которой статья написана, и заказать там путешествие «в гости к мечте». Но как изложено: «Еще пару лет назад наши соотечественники, как ласточки, устремлялись на юг встретить праздники на чужестранных пляжах. Но в последнее время все больше людей предпочитают проводить этот праздник традиционно — по-русски, с национальным размахом, среди снежных сугробов, с Дедом Морозом и Снегурочкой».