Как открывали мир. Где мороз, а где жара

Начинался праздник со всей традиционной торжественностью. Это значит, что бог морей Нептун, которого изображал кто-нибудь из матросов, забравшись на высокую мачту, в рупор начинает свой допрос: что за судно? Откуда идет? Куда направляется и так далее, словно он впрямь ничего не знает. И капитан с улыбкой, но почтительно отвечает ему. Ну, а затем Нептун спускается с мачты и вместе со своей супругой Амфитридой садится в колесницу — попросту на пушечный лафет. Само собой, что все женские роли играют мужчины; выбирают помоложе, мальчиков-юнг, и наряжают соответственно… В окружении морских божеств — тритонов и нереид — Нептун едет по палубе к назначенному месту, и тут начинается второе отделение — крещение новичков экваториальной водой. Все это с шутками, прибаутками, песнями и плясками. И так до самой ночи празднуется день Нептуна; песни и пляски прерываются лишь на праздничный обед с русскими щами, с водкой, с горячим пуншем и… лимонным соком в придачу, только это уже не для увеселения сердца, а по предписанию врача, как хорошее средство от цинги.

Надо сказать, что Беллинсгаузен и Лазарев очень заботились о здоровье своего экипажа и добились поразительных успехов. Лазарев позднее в письме к своему другу с законной гордостью писал, что в экспедиции не болел ни один человек и не было ни малейших признаков цинги. «Каково нынче русачки наши ходят!» — весело прибавлял он.

Между тем время шло, и на дворе стоял уже ноябрь — осенний месяц у нас и весна в Южном полушарии. Последняя стоянка у берегов Бразилии, и вот корабли уже быстро приближаются к южным суровым водам Атлантического океана, где часты бури и где уже сильно чувствуется ледяное дыхание крайнего юга.

Беллинсгаузен вызвал к себе на корабль Лазарева, и оба они договорились между собой, как следует вести себя в дальнейшем по отношению друг к другу. «Мирный» все время должен следовать за флагманом: для того и посланы два шлюпа, чтобы они не разлучались и в случае беды могли оказать друг другу помощь. Однако на море все может случиться, и капитаны обязаны все предусмотреть, обо всем условиться. Беллинсгаузен и Лазарев договаривались долго, уточняли каждую мелочь, под конец начальник экспедиции выдал Лазареву на руки жалованье для всего экипажа «Мирного» на двенадцать месяцев вперед. Мало ли что — корабли могут и разлучиться… Все эти приготовления говорили о том, как опасны воды, куда вступали шлюпы «Восток» и «Мирный».

Со вздохом сожаления моряки сменили легкое платье на фланелевые рубахи, зимние мундиры и шипели, вспоминая благословенные теплые воды тропиков. Небо теперь чаще всего было неласковым, его постоянно затягивали тяжелые тучи, часто налетали сердитые и вовсе не безобидные шквалы с дождем и градом. Зигзаги молний раскалывали небо, глухо рокотал гром, резкий ветер дул в лицо. Вскоре температура упала до нуля. Появился первый летний снег. Но все это лишь начало… Самое тяжелое, опасное, трудное было впереди, в туманной дали Южного Ледовитого моря.

«Покушение к югу»

«Восток» и «Мирный», два небольших суденышка, неслись к югу под всеми парусами, рассекая угрюмые волны; и птицы летали над ними — огромные белые альбатросы; и темные фрегаты и акулы неотступно следовали за кораблями, и киты, словно приветствуя моряков в этих нелюдимых широтах, пускали свои великолепные фонтаны.

Экспедиция подходила к острову Южная Георгия, в южных водах Атлантики, и в летний день 27 декабря 1819 года моряки увидели угрюмые скалы Южной Георгии, и волны дробились о скалистые утесы, и заливы были забиты льдом. Странно представить себе, что остров этот лежит почти под одинаковой широтой с Москвой, милой, далекой, белокаменной и, к счастью, совсем не похожей на этот угрюмый остров. По сравнению с Южной Георгией даже Огненная Земля казалась уютной с ее более умеренным климатом, кое-какой зеленью и людским населением. Как-никак, а она обитаема, в то время как на Южной Георгии только выносливые зверопромышленники ведут свой нелегкий промысел, живя под угрюмыми небесами не день, не два, а месяцы. На Южной Георгии не увидишь ни единого деревца, даже кустика, только грохочет морской прибой да хриплыми голосами перекликаются между собой пингвины, самые древние обитатели антарктических широт.

Погода капризничала. То и дело опускался густой туман, свинцовые тучи застилали солнце, ветер свистел в снастях. Моряки обследовали юго-западные берега острова, и так как в этих местах экспедиция Беллинсгаузена побывала первой, то на картах появились мысы и заливы, носившие русские имена.