Как обмануть смерть

— Входная дверь слишком очевидна, — объяснила я. — Нам не стоит вызывать подозрений, сбегая до того, как мы закончим есть.

— Думаешь, Белл не заметит, что мы не вернулись из туалета?

— Не беспокойся.

— Тогда что ты предлагаешь? Пролететь мне сквозь потолок?

— Пришло время довериться мне.

— Это имеет какое-то отношение к твоему маленькому прыжку из комнаты в комнату сегодня утром?

Забыла, что Фин уже случайно видел, как я телепортировалась. Что плохого в том, чтобы сделать это снова? — Ага.

Он кивнул. Я протянул руки ладонями вниз. Он несильно их сжал. Но усилил хватку, как только я стиснула крепче.

— Это будет немного странно, — предупредила я.

Закрыла глаза. Понятия не имела, повторил он за мной или нет. Мягкий гул разрыва быстро поднялся на поверхность, почти без промедления выскочив на передний план. Я ухватилась за эти щупальца силы, а затем глубоко погрузилась в знакомое чувство одиночества — мое эмоциональное прикосновение к разрыву. Подумала о том, что чуть не потерял Вайята (снова) в это утро, о том, что он не сражается рядом со мной, как должен. Про работу против триад — семьи ближе у меня никогда не было — притворяясь, что я с ними.

Мой мир гудел и трещал. Все, казалось, растаяло в фосфоресцирующем облаке, и мы поплыли. Сильные руки Фина держали крепко. Острая боль пронзила мой живот, внутренности, спустилась по позвоночнику к пальцам ног. Вернулась обратно к голове, вибрирующая и пульсирующую, когда мы переносились через твердые объекты. Мне хотелось кричать, но голос отсутствовал.

Превозмогая боль, я проталкивалась. Сосредоточилась на машине и тротуаре. Снова почувствовала свои ноги на твердой поверхности. Кровь сочилась из моего носа, вплоть до верхней губы. Мир накренился. Сильные руки обхватили меня за талию, и я упала на грудь Фина. Слышала, как колотится его сердце. Болела голова, я задыхалась.

— Ты права, — тихо сказал Фин. — Это очень странно.

Фыркнула, заработав очередную резкую вспышку боли: — Я же говорила.

— Тебе нужно присесть?

— Я в порядке. — Чтобы доказать это, открыла глаза и оттолкнулась от его груди. Моя голова слегка закружилась. Вытерла тыльной стороной ладони губы, смахивая кровь. Мое тело ощущалось как живой сосуд, готовый разлететься в любой момент.

Он посмотрел недоверчиво: — Готова разыграть спектакль?

— Возможно, я казалась бы более убедительной на высоких каблуках и в сексуальной юбке, но справлюсь.

— Думаю, джинсы и кроссовки очень сексуальны.

Неожиданный комментарий вызвал небольшой румянец на моих щеках, и мне не удалось его остановить. Какого черта я краснею? От одного маленького кокетливого замечания? Закатила глаза к небу, слишком поздно, чтобы спасти свое достоинство. — Как угодно. Ты готов это сделать?

— Почти. И пожалуйста, не бей меня за это.

— Что… Фин накрыл мой рот прежде, чем я смогла закончить, и у меня перехватило дыхание. Положила ладони ему на грудь, но не оттолкнула. Его губы были мягкими, а поцелуй уверенным, даже когда его сердце билось под моей рукой. Мой рот наполнился его вкусом. Сладким, сильным и диким, как горная река — всем, что должно быть у хищной птицы.

Одной рукой он обхватил меня за талию и притянул к себе, практически заставив встать на цыпочки. Мне следовало бы разозлиться на вторжение в мое личное пространство. Стоило отстраниться. Ударить его за это, хотя он просил так не делать. Следовало бы сделать многое, но я не стала, потому что меня очаровал этот поцелуй. Поцелуй, к которому не прилагалось никакого сексуального подтекста. Вообще.

Фин отпустил меня. Я отшатнулась, тяжело дыша. Лицо раскраснелось, глаза широко раскрыты.

— Только не говори мне, что это на счастье, — сказала я, мой голос едва поднялся выше шепота.

Он покачал головой, опустив ресницы, немного смущенный. — Не совсем. У терианцев развито обоняние, и никто бы не поверил, что мы пара, если бы мы не пахли друг другом.

Я моргнула: — Ну, это логично и в то же время отвратительно.

Его губы дрогнули. — Поцелуй или сама идея?

Так и хотелось выдать ему сардоническую реплику, предназначенную исключительно для того, чтобы ранить его и помешать думать, что я наслаждалась поцелуем — в чем не собиралась признаваться — но каким-то образом честность победила. — Идея.

Он улыбнулся, сверкнув синими глазами. Тепло и привязанность предназначались мне, и как только это знание наполнило мое сердце, оно пробрало меня до костей. Ни за что на свете я не позволю этому случиться. Фин — это работа, обещание, которое нужно выполнить, и, что еще важнее, он — Падший. Не самый худший, определенно один из лучших, кого я знала. Тем не менее он не человек.

Нелюди — враги, им нельзя доверять, и точка. Базовое мышление из учебного лагеря, вдалбливаемое в нас снова и снова, днем и ночью, в первые несколько недель. Это была часть нашей триадной мантры, вызванной видеозаписью, показанной в первый и последний день стажировки — видеозапись про охотника, который потерял бдительность с Падшим и заплатил за это жестокую цену. Сцена, свидетелем которой я стала на второй неделе своей работы.

— Эви?