Как не умереть дважды

– Это то, о чем я подумала? – я глядела на странную парочку, а Мия довольно хихикнула:

– Не оборотнями едиными.

Наших девичьих перемигиваний никто не заметил, парни устало обмахивались листками.

– Это надо отпраздновать, – сказал Рэнди, и Морис угукнул. Обычно он отлично держит лицо эдакого всезнающего и все умеющего (и не зря), но мне казалось, я понимаю, почему это задание так нас вымотало.

– У меня есть идея.

На сегодня пары закончились, немного отдыха нам не помешает, тем более после такого волнующего практикума явно надо подлечить нервы. Дружной толпой мы ввалились в китайский магазин, тут же забив корзинки всяческими закусками – вяленой рыбкой, сухариками и чипсами. Моя студенческая копилка существенно пополнилась за последние несколько дней, так что мы с Мией еще и сладенького взяли.

На улице возле крыльца за столиком с вейцзы сидел Сорамару и, закинув ногу на ногу, обмахивался в тенечке расписным шелковым веером. При виде нашей шуршащей пакетами компании он замер и с подозрением спросил:

– Кто спонсор сего мероприятия?

– Я! Пропиваем гонорар за кинодебют! Имею право, между прочим, – похвасталась я, и тут до меня дошел смысл легкой полуулыбки на лице уборщика. – Сколько стоила та метелка, которую я сломала?

– Миллхаус списал по инвентаризации, – отмахнулся Сорамару. – Но от небольшого взноса в фонд жертв академических коридоров я не откажусь.

Так я рассталась еще с некоторым количеством средств, но чувствовала при этом прямо-таки поразительную легкость. И каждый уносил в бумажном пакете нечто запрещенное: мы – алкоголь, а Сорамару – пакет настоящих французских круассанов.

– Ну что? В подземелье? – спросил Рэнди у меня.

– Я нашла более подходящее для нас место, – загадочно ухмыльнулась я. Мия сбегала в комнату и забрала оттуда Чернушку, теперь та задорно гукала в пакете с чипсами и была абсолютно счастлива.

Забегая вперед, скажу, что мысль всем вместе проведать могилу Кирры пришлась Морису и Рэнди по душе, и пусть мы все понимали, что ее настоящей там давно нет, но где бы Кирра ни оказалась, мы хотели для самих себя устроить символические проводы. Жизнь изменилась, мы изменились, и, хотя уровень напряженности будней не снизился, мы стали получать от всего удовольствие. По крайней мере, хотелось в это верить.

Поздно вечером мы прошли кладбище почти насквозь, пока не показался памятник с лисьей маской. По пути я рассказала, как вчера случайно наткнулась на него и пообещала, что мы устроим праздник посвящения в студенты прямо здесь.

Мия осмотрелась вокруг, достала из пакета стаканчики и разлила на всех. Один из стаканчиков и самую красивую пироженку она неожиданно понимающе поставила около памятника.

– Для тебя, – и первую порцию мы выпили в память о нашей подруге. – Надеюсь, там, где ты сейчас, весело.

Дальше пьянка пошла по накатанной, и никто не заметил, как стаканчик у надгробия опустел, а потом исчезло и пирожное.

– Кстати, я тут нашел такую штуку, – Морис прикоснулся к браслету, а потом потянулся к нашим и добавил каждому что-то в настройки. После чего написал сообщение на своем браслете, и у нас у всех они завибрировали. – Теперь мы можем все говорить в одном окошке!

Я посмотрела на него и вздохнула. Бедняга, неужели он не застал начало чатов? А говорил, что умер в 2010 году.

И тут меня прям озарило – если есть чаты, значит, может быть и местный аналог интернета! А где мне еще искать информацию, как не там? Еле остановила себя от того, чтобы начать что-то делать прямо сейчас – нельзя быть такой одержимой, даже если это действительно важно. Наверное… Честно говоря, я уже ни в чем не была уверена.

В общагу мы попали к утру, изрядно на рогах. Меня хватило только на бросок до кровати, а потом свет погас. Кто-то сопел рядом со мной и возил мохнатой гривой по лицу, но мне было все равно. Сейчас даже если бы сам ректор заперся в комнату и начал грызть мои ночные тапочки, я бы не удивилась. Обняв беспокойную Чернушку, я вместе с ней перевернулась на другой бок и продрыхла до утра.

Час расплаты настал после сигнала к подъему. Отплевываясь от волос Чернушки (фу, ну и гадость!), я попыталась встать, но упала с кровати и ударилась затылком. Змеям это не понравилось, и одна даже посмела тяпнуть за ухо. Пообещав себе больше никогда не пить – хотя сама в это не верила, – я поднялась на четвереньки и в поисках, чем бы смочить пустыню Сахару во рту, пошарила рукой по столу и нащупала какой-то стакан. То, что он пах странно и был теплым, меня уже не смутило. А вот жажду зеленый чай с нежным молочным привкусом утолил прекрасно.

Я поставила бокал обратно и с ужасом икнула.

С тумбочки на меня смотрела моя фотография, с той, еще земной жизни. Сон как рукой сняло, я схватила фотографию, а под ней заметила тонкую картонную папку с личным делом, как гласила белая обложка. Закралась мысль, что я сплю и вижу очередной слишком реалистичный сон, но ни прорицателя в красных носках, ни девушки-призрака, ни даже хитрого уборщика в пределах досягаемости не было. И я с трепетом откинула обложку.