Как накормить диктатора

…Но вот что не дает мне покоя, мой дорогой, почему американцы именно сейчас стали приезжать на Кубу? почему сюда прилетают их самолеты, приплывают их корабли? почему мы миримся с этим, если все, весь мир знает, что здесь как в бейсболе – все зависит от того, кто бросит первый мяч, почему мы позволяем им бросить первый мяч? почему мы даем им выиграть этот матч еще до того, как он начался?

Вот и все, что я могу сказать.

Больше не могу. Не могу, потому что за мной придут. По мне, лучше бы не приходили.

Фидель

– Я знаю людей, которые всю жизнь твердили, что ненавидят Фиделя, но, когда он умер, плакали, как маленькие дети.

Мигель, мой приятель из Гаваны, смотрит на меня так внимательно, словно хочет проверить, понимаю ли я, какие у него необычные знакомые. Мы сидим в его роскошной квартире с панорамным видом на Гавану и потягиваем ром. Мигель – это я уже понял – потребляет его в количествах, в которых обычные люди пьют воду.

Мигель из семьи коммунистов, но сегодня он принадлежит к новому, на четверть капиталистическому кубинскому среднему классу. У него несколько квартир. Благодаря своим связям он приобрел их за гроши и теперь сдает туристам.

– Одна окупилась за полгода. Вторая за десять месяцев. – На его лице появляется довольная улыбка сытого кота.

Я верю, что он говорит правду. Сегодняшняя Куба – настоящий рай для людей с его знакомствами.

– Прибылью, конечно, приходится делиться, – добавляет он, – с тем, кто помог мне найти квартиру по такой цене. И еще с тем, кто выдал мне разрешение на покупку. Но игра стоила свеч. И мне хорошо, и им хорошо.

Мигель любит поговорить о политике. Ему многое известно. Его отец был знаком и с Фиделем, и с Раулем, нынешним президентом острова.

– Я знаю старых коммунистов, которые, когда никто не слышит, проклинают братьев Кастро.

Он возвращается к основной теме и снова пытается прочитать по моему лицу, осознаю ли я всю важность его истории. Видимо, тест я прошел, потому что Мигель продолжает:

– Почему? Да потому что, по их мнению, Фидель извратил идеи, в которые они верили. Потому что это уже была не их Революция, а Революция Фиделя. Сколько людей, столько и мнений. Точно одно: у него был настоящий карибский темперамент, – и Мигель разражается смехом.

Он прав. Темперамент Фиделя проявился еще в юном возрасте. Биографы пишут: в школе он побился об заклад с приятелями, что на полной скорости въедет на велосипеде в стену. Разогнался и – бум! – через мгновение лежал на земле с сотрясением мозга. Зачем он это сделал? Скорее всего, и сам не знал.

В его дальнейшей жизни храбрость не раз граничила с бессмысленным риском. Так было, к примеру, 26 июля 1953 года, когда Фидель с отрядом из ста человек напал на хорошо вооруженные казармы Монкада в городе Сантьяго-де-Куба.

– Они были плохо подготовлены и без оружия. Шансов никаких, – говорит Мигель. – Большинство либо погибли, либо попали в тюрьму.

Фиделя посадили в тюрьму на острове Сосен, где он убивал время, готовя на электрической плитке… спагетти. Этим искусством он овладел в совершенстве. Много лет спагетти будут его фирменным блюдом.

Когда он вышел на свободу, власти велели ему покинуть страну. Так Фидель оказался в Мексике. Но жизнь в эмиграции была не для него, поэтому, как только подвернулся случай, он погрузился на борт двенадцатиместной яхты “Granma” (“Бабуля”) вместе с восьмьюдесятью товарищами и с прежней бесшабашностью отправился обратно на Кубу. В своих воспоминаниях Че Гевара описывал, как почти всю дорогу их рвало, а под конец они чуть не умерли от голода, потому что плавание заняло на несколько дней дольше, чем планировалось[21]. Фидель чуть не умертвил своих первых соратников прежде, чем Революция началась.

К счастью, местные крестьяне и выжигатели древесного угля на удивление хорошо приняли голодранцев с “Гранмы”: накормили и разрешили купить колбасы и печенья в дорогу. Кастро и его команда двинулись дальше, в горы Сьерра-Маэ-стра. И вновь – имея в своем подчинении всего десяток вооруженных партизан – Кастро бросил вызов президенту Кубы Фульхенсио Батисте, на стороне которого была прекрасно вооруженная армия и могущественные Соединенные Штаты.

Батиста выставил против повстанцев десять тысяч солдат.

Но Кастро и не пытался просчитать свои шансы. Как когда-то на велосипеде, он снова на полной скорости мчался в стену. Он был уверен, что победит и что история признает его правоту.

И она признала. По крайней мере, на несколько десятилетий.

В горах солдатам Батисты пришлось тяжело: партизаны постоянно устраивали засады. Ряды правительственных войск редели с каждым днем. А в 1958 году Фидель перешел наконец в наступление и в начале 1959-го с триумфом занял Гавану.

Эрасмо: